Даджа выбрала три шеста, когда услышала женский крик. Она бросила шесты и бегом бросилась в сторону криков, перебирая в голове пожар, убийц, крыс…
Она ворвалась в кухню. Кухарка Анюсса и домоправительница Вариша, полуодетые, прибежали из жилых помещений для слуг одновременно с ней. У одного из длинных столов съёжилась служанка, не переставая кричать. Когда Вариша и Анюсса подбежали к ней, та указала на большой камин, расплакалась и закрыла лицо руками.
Даджа ошибалась, когда ожидала найти кухню холодной и безжизненной. Судя по размеру огня, ревевшего в очаге, тот горел достаточно долго, чтобы сделать помещение восхитительно тёплым. В сердце пламени сидел Фростпайн, спиной к остальной части помещения, скрестив ноги, положив ладони себе на колени и закрыв глаза. Он так глубоко погрузился в медитацию, что даже не услышал криков служанки. Его копна волос и борода шевелились, ласкаемые пламенем. Его одежда была аккуратно сложена на табуретке рядом с очагом.
У Даджи задрожали губы.
Она повернулась на шум. В кухню набежало ещё народу, большинство людей всё ещё были одеты для сна. Анюсса и домоправительница, стоя по бокам истерической служанки, подошли ближе, глазея. Джори и Ниа, наверное, прибежали с третьего этажа. Они смотрели слугам через плечо широко раскрытыми глазами. Прибыли лакеи в ночных рубашках, требуя объяснений поднявшейся суете.
У Даджи снова дрогнули губы. Она строго приказала себе не улыбаться, и подошла к очагу. Она не была уверена, что надетая на ней рубашка была изготовлена Сэндри. Для пущей уверенности — она подумала, что больше одного голого мага домочадцы не вынесут — Даджа сложила ладони вместе, затем развела их в стороны. Пламя между ней и Фростпайном аккуратно разошлось. Наклонившись, она положила ладонь ему на плечо. Через связывавшую их магию она сказала: «Возвращайся».
Фростпайн извернулся, зыркнув на неё:
— Что? ‑ потребовал он. ‑ Человеку уже и помедитировать нельзя?
— Я думала, что ты этим занимаешься у себя в комнате, ‑ сказала она. ‑ Фростпайн, ты голый.
— Голый и согретый, ‑ сказал он, хмурясь. Он развернулся, сев к Дадже лицом, да так ловко, что почти не потревожил разложенные вокруг него дрова. ‑ Я там не могу развести нормальный огонь, очаг слишком маленький. Я подумал, что окажу всем услугу, и разведу огонь здесь.
— Ты хоть кому-нибудь об этом сказал? ‑ осведомилась Даджа.
— Я собирался убраться отсюда к тому врем…
Фростпайн посмотрел Дадже за спину, увидев расширенные глаза зрителей.
— Хаккой и Шурри, ‑ проворчал он. ‑ Я просто хотел согреться.
— Почему ты не поставил ширму? Или не сказал кому-нибудь? ‑ спросила Даджа. ‑ Тогда, может быть, весь дом всё ещё спал бы.
— Можно подумать, что они тут никогда не видели голого мужчину, ‑ проворчал Фростпайн. Он подобрал под себя ноги, затем осторожно шагнул прочь из пламени, не потревожив поленьев и пепла. Затем он начал с помощью кочерги перемещать горящие поленья, пока они не закрыли свободное место, где он прежде сидел. Закончив с этим, он отложил кочергу и начал одеваться.
Служанка всё ещё ревела. Другие слуги попятились прочь из кухни. Это была не та магия, с которой они были знакомы, заключавшаяся в зельях, знаках и амулетах. Она их беспокоила. Только Анюсса осталась непоколебимой. Она осмотрела Фростпайна с головы до ног, подбоченившись и криво ухмыляясь:
— Моя кузина говорит, что маги — евнухи. Вот бы её сюда сейчас. Хотите завтрак? ‑ спросила она Фростпайна, когда он закончил одеваться.
Он широко улыбнулся:
— Я чудовищно голоден, ‑ сознался он. ‑ И впервые с тех пор, как я сюда приехал, мне тепло.
Даджа покачала головой, и вернулась за своими шестами.
Несмотря на утренний переполох и их неохотность прошлым вечером, Джори и Ниа уже были в классной комнате, когда Даджа пришла туда. В очаге не горел огонь: хоть их платья с чулками и были шерстяными, дыхание близняшек выходило паром в холодном воздухе.
— Мы не сможем так сидеть, ‑ уведомила Даджу Джори. Близняшки дрожали от холода.
— Мы замёрзнем.
— Сидеть вы не будете, ‑ сказала Даджа. Она бросила один из шестов Ниа, та легко его поймала, затем бросила второй Джори, которая чуть его не уронила. Свой собственный шест она прислонила к стене.
— Я думала, что ты сказала, что у нас не будет посохов, ‑ сказала Ниа, поглаживая свой шест.
— Вам не нужны посохи для магии, ‑ ответила Даджа. ‑ Вы…
— Он всегда сидит голым в огне? ‑ спросила Джори. ‑ Мы тоже так научимся? И почему он выбрал себе имя «Фростпайн», если ему не нравится холод?