Ниа улыбнулась; Даджа ощетинилась, услышав намёк на критику.
— Я просто сделаю так же, как делает Мама, чтобы работа была аккуратной, ‑ заверила старую женщину Ниа. ‑ Я сделаю пару тонких льняных перчаток.
— А вот это — идея, ‑ с одобрением сказала Моррачэйн. ‑ У твоей матери действительно прелестные руки.
— Она натирает их лосьоном, и носит перчатки, чтобы лосьон дольше оставался на коже, ‑ объяснила Ниа. ‑ Я и так уже подумывала попробовать это. И тогда я смогу плести кружево, не повредив нитки.
— Так умно! ‑ с одобрением сказала Моррачэйн. Она мягко обняла Ниа за плечи: ‑ Я рада видеть, что вся это возня с грубыми инструментами не заставила тебя забыть о женских увлечениях.
— Ой, посмотри на этот! ‑ сказала Ниа, расширив глаза. ‑ Тётя Моррачэйн, что это? ‑ Она провела рукой над узором старого кружева, едва не касаясь его пальцами.
«Чтобы её грубые пальцы мага не касались драгоценного наследия Моррачэйн», ‑ сердито подумала Даджа.
— Ну, это языки пламени или волны, в зависимости от того, как на них посмотреть, ‑ ответила Моррачэйн Ниа. ‑ Моя тёща думала, что они должны показывать обе стороны женственности — страсть и способность обтекать препятствия.
Даджа услышала достаточно — эта женщина что, вечно брюзжит? Она поднялась на ноги.
— Надеюсь, вы меня простите, ‑ сказала она Моррачэйн. ‑ Скоро стемнеет, а мне нужно поупражняться в катании на коньках.
Моррачэйн кивнула. Её бледно-зелёные глаза не отрывались от лица Ниа.
— Не забывай, чем медленнее, тем лучше, ‑ рассеянно сказала Ниа, перелистывая очередную страницу.
Вопреки своему гневу на Моррачэйн, Даджа улыбнулась:
— У меня есть трое друзей, которые сказали бы тебе, что медлительностью я овладела мастерски, ‑ заверила она Ниа, и покинула кухню.
В сенях она надела тулуп, шарфы, перчатки и даже шерстяную шапку, чтобы не поддаваться соблазну использовать магию для обогрева. Взяв коньки, она пошла к водоёму.
— «Не выполняет свой долг», ‑ ворчала она, надевая левый конёк. ‑ «Бездельничает с чернью. Возится с грубыми инструментами». Да у этой женщины такой едкий рот, что в нём можно лимоны мариновать! ‑ Она затянула ремни на правом коньке так резко, что те защемили ей стопу даже сквозь сапог. Ругаясь на языке Торговцев, она ослабила ремень. ‑ Как кто-то вроде Бэна мог произойти от этой старой, злой карги… ‑ Она встала, и оттолкнулась от скамейки. К сожалению, оттолкнулась она слишком сильно. Она скользнула поперёк водоёма и врезалась в снег на его краю. Даджа выбралась из снега, её лицо покраснело от стыда. Рядом не было никого, кто мог бы стать свидетелем её унижения, но она всё равно произнесла вслух: ‑ Я это нарочно.
Это было подобно медитации, осознала она, снова вставая на льду. Она не могла думать ни о чём, кроме коньков, когда ехала на них. Она закрыла глаза и начала делать глубокие вдохи, выкидывая Моррачэйн у себя из головы. Когда в её мыслях осталось лишь катание на коньках, она начала снова.
Через некоторое время к ней присоединилась Ниа. Моррачэйн ушла домой.
— Тебе она не нравится, так ведь? ‑ подала Ниа голос со скамейки.
Даджа упражнялась поворачивать.
— Мне не нужно, чтобы она мне нравилась.
— Я чувствую себя виноватой. Она так ужасно со всеми обращается, и такая добрая со мной и Джори. ‑ Ниа встала и скользнула по льду.
— Джори так и сказала, ‑ признала Даджа.
— Я этого не понимаю, ‑ сказала ей Ниа, резко и быстро закружившись. Замедлившись, она добавила: ‑ Я думала, что все рассказы о ней — просто ложь ревнивых людей. А потом… потом я увидела, как она однажды избила нищего кнутом кучера её кареты. Как она может так ласково относиться к нам, и так ужасно — ко всем остальным? Что может заставить человека стать таким?
— Я не знаю, ‑ ответила Даджа. ‑ Я никогда прежде не видела таких людей. Моя Тётя Хьюлуими плохо относилась ко всем без исключения. Навигатором была отменным, но человеком — ужасным. Я просто рада, что Бэн — не такой, как его мать.
— Весь город этому рад, ‑ заверила её Ниа. Она схватила Даджу за руки: ‑ Давай. Попробуем лёд на канале.
— О, нет, ‑ сказала Даджа, пытаясь вырваться. ‑ Нет, нет, нет!
— Да, ‑ ответила Ниа. ‑ Давай. У тебя получится.
К удивлению Даджи, Ниа была права. Они осторожно прокатились от Дома Банканор на север, к верхушке Кагасепа, и обратно. Даджа упала только один раз, когда наехала на неровный участок льда. Обе девочки вернулись в Дом Банканор, залитые победным румянцем.