Мужчина засмеялся:
— Тогда что ты тут делаешь, одна-одинёшенька? ‑ поинтересовался он. ‑ Я знаю, чего ты тут ищешь. Поцелуй меня, и займёмся делом.
Трис с силой опустила каблук своей прочной северной туфли на его обутую в сандалию стопу. Пьяница заорал, и отпустил её, затем снова потянул к ней руки:
— Ах ты маленькая ми́ризаск, ‑ прорычал он. ‑ Я тебя научу уважать меня!
Трис схватила его мизинец, и начала гнуть его в обратную сторону, пока мужчина не завыл от боли. Оттаптыванию ног она научилась у Браяра, а выворачиванию пальца — у Даджи, они долго её наставляли о всех известных им способах прекращения неприятных разговоров.
— Ужасно, право же, ‑ мрачно произнесла она, пока мужчина пытался высвободиться, не сломав при этом палец, ‑ когда респектабельная туристка не может насладиться достопримечательностями без вмешательства каких-нибудь идиотов. И как же я терпеть не могу глупцов.
Она попятилась, выпустив его руку, и сдёргивая завязку с косички с искрами. Затем она замерла, держа руку на косичке и наблюдая за мужчиной. Было бы позором обрушить молнию на столь явно пьяного человека, но и глупостей с неё тоже было довольно.
Мужчина зыркнул на Трис, баюкая больную руку. Что-то в её взгляде наконец заставило его задуматься.
— Держись главных улиц, шэйнос, ‑ огрызнулся он. ‑ И когда в следующий раз решишь прогуляться, возьми с собой охранника.
— О, я не думаю, что мне нужна охрана, ‑ ответила Трис. ‑ Согласен? ‑ Она пошла прочь, послав себе за спину пару ветерков, чтобы те предупредили её, если он нападёт. Похоже, что с него было достаточно. Шатаясь, он двинулся в противоположном направлении.
Когда миновала полночь, Трис решали, что ей всё-таки не повезёт услышать, как Призрак зарычит «я убью тебя!», и потом ещё подождёт, пока она определит положение убийцы по проделанному определённым порывом ветра пути. Вместо этого она распространила своё восприятие по земле, пока не нашла сеть ручьёв, и пошла в их сторону, выйдя обратно к островам, лодкам и главным воротам.
Призрак или не Призрак, она не думала, что зря потратила время. Прогулка оказалась поучительной. Пока она разбиралась с пьяницей, не открылось ни одно окно, ни одна дверь; никто не глянул вниз с крыш. Неудивительно, что Призраку удавалось хватать жертвы без свидетелей. Там было слишком много укромных мест, и слишком мало людей, которые утруждали себя реагировать на тревожные события.
«Вся эта тариосская любовь к порядку действует лишь вне границ Капика», ‑ мрачно думала она, покидая квартал. «Весь этот белый мрамор, вежливость и голосование равных — всё это предназначено только для высших классов, ни для кого другого. Им следует стыдиться».
Самым прискорбным аспектом её прогулки, конечно, была неудача с ветерками. Она надеялась найти хоть что-то, хотя и знала, насколько мала была вероятность услышать Призрака в действии. Его деяния, вне всякого сомнения, совершались в тишине. Ей нужно было увидеть то, что видели ветры, а не только услышать это. Ведь если у кого это и получится, так это у неё. Она была способна прозреть настоящее, хотя и не могла управлять тем, что именно она видела. И она всё время работала с ветрами и порывами воздуха, подслушивая с их помощью.
Трис терпеть не могла чувствовать себя бесполезной. У Киса была цель — молниевые шары, хотя она по-прежнему считала, что потребуется гораздо больше труда, прежде чем он сможет получить от них что-нибудь полезное. Весьма вероятно, что Призрака поймают другим способом, прежде чем Кис освоится со своими шарами. Она задумалась, а не было ли в Кисе что-то, что резонировало с преступлениями вообще, а не только с преступлениями, совершёнными против его знакомых. Когда с Призраком разберутся, сможет ли Кис делать ещё подобные шары? Ей, наверное, стоит подать ему эту идею, чтобы он смог подготовиться. Он ясно дал понять, что хотел создавать красивое стекло, а не разбираться с ужасными преступлениями.
Погружённая в раздумья, Трис пошла по Улице Стекла. Она остановилась, чтобы по-тихому забрать Медвежонка и Чайм со двора «Базальтового Стекла», и продолжила идти вверх по холму обратно в Хескалифос.
Когда Нико нашёл её, Трис читала в мастерской. Нико и Джумшида вернулись поздно, проведя время на очередном приёме для конференции. Направляясь спать, он увидел выбивавшийся из-под двери мастерской свет, и заглянул внутрь.
Как только он увидел её, его чёрные брови сошлись вместе.