— Будем. Молодые люди выпили.
— Что-то ты сегодня больно веселый. — подозрительно глядя на друга, констатировал Леха, — Уж не вышел ли ты на Рубца?
— Вот чего нет, того нет. С «рубцами» у нас сейчас напряженка. Но зато в плане «сердец» много чего нового. — закусывая бутербродом с ливерной колбасой и брошенными поверх колечками лука, ответил Володя, — Вот, например, у твоей Земской неожиданные поклонники появились. Вчера мои ребята, которых я поставил наблюдать за Еленой, заметили, что её «ведут» от института. А сегодня вечером, когда она вошла к себе во двор, её там демонстративно пугнули двое. Контакт длился не более полуминуты.
— Знаю. — перебил майора Леха, — Полчаса тому назад говорил с Леной, и она мне рассказала об этом.
— Понятно. Ты знаешь, что тебе рассказала Елена, а я тебе даю информацию от провожавших её ребят. Так вот, не успели ещё мои вмешаться, как те двое мужиков, что приставали к девушке, уже откланялись в прямом и переносном смысле. Лена — в подъезд, а эти — на улицу. Мои — за ними. Смотрят, а мужики уже в «Волгу» серую забираются. Ну а «провожать»-то Елену я поставил молодых ребят, стажеров, каким ещё недавно и ты у нас был. Транспорта в их распоряжении никакого. Так что парням не оставалось ничего иного, как делать вид, будто они любуются из подворотни изяществом линий и неземной красотой редчайшей на наших улицах машины. Мужики захлопнули дверцы, и «Волга» отъехала. Только уехать далеко она не смогла: рвануло так, что её чуть не переломило пополам. Оба любвеобильных и веселых пассажира наверняка и испугаться не успели, пока переселялись в мир иной… Когда проверили по номерам на двигателе и шасси, машина оказалась угнанной ещё на прошлой неделе. У её пассажиров при себе никаких документов не было. Но в кармане одного из них обнаружился затертый кусок почтового конверта, на котором был записан… служебный телефон капитана Фаронова.
— Только телефон? Или ещё и фамилия, имя-отчество? — уточнил Леха.
— Нет. Только номер телефона. Но и это уже наводит на определенные размышления. Просматривается цепочка: Фаронов — Елена — ты… А ещё и труп профессора на лестничной клетке… Нет, что-то все-таки с твоим «крестником»-майором действительно не в порядке.
— Угу. — подтвердил Леха, уменьшая под сковородкой газ, — У меня и нет по этому поводу особых сомнений… Кстати, я перед твоим появлением как раз пытался тут до тебя дозво ниться.
— Это относительно твоей беседы с этим подполковником? — спросил Володя.
— А ты откуда знаешь? — Леха даже застыл от удивления в полуразвороте в сторону собеседника, — Ты… Это, значит, и меня, что ли, «пасут»?
— А ты как полагал? Конечно. И тебя тоже. — с нескрываемым удовлетворением произнес Коренков, явно наслаждаясь реакцией друга, Только тут парней мы подобрали довольно опытных. Так что неудивительно, что ты ничего не замечал. Что ж, по-твоему, на произвол судьбы тебя оставлять, что ли?
— Ну и ну… — только и развел руками Леха, — Ну и дела…
— Да ладно тебе — «дела»! — передразнил его Володя, — Ты же сейчас являешься довольно опасным свидетелем. Сергей прав, при определенных обстоятельствах от тебя могут захотеть избавиться. Так что, не будем забывать старой мудрости: «береженного и Бог бережет».
— По этому поводу есть и другая мудрость: «Ein reines gewissen ist ein sanftes Ruhekissen».
-..?
— Что-то вроде — «Чистая совесть, что добрая новость», или «Хочешь спать спокойно — пусть твоя совесть будет чистой». - перевел Ветров, — Так вот — она у меня она чистая.
— Не надо, Лех, а? Ну не надо выпендриваться, прошу тебя… Как будто бы погибают у нас только люди с нечистой совестью… Сам же знаешь, тут у нас как раз в основном все наоборот. Именно людей с чистой совестью в последние лет восемьдесят у нас преимущественно и убивают. Выбивают их методично и целенаправленно. Как наименее стойких и наиболее опасных. Выбивают их десятками, сотнями, тысячами и чуть ли не миллионами. И будь по-другому, нечего было бы тебя и охранять. Так что, друже, не надо кокетничать.
— Я и не кокетничаю. — обиделся Леха.
— Вот и славненько, коли так. Тогда слушай дальше. Мне сразу же передали, что вблизи твоего подъезда припарковался милицейский «Москвич» с замазанными грязью номерами. С трудом по тому, что удавалось считать с переднего и заднего номеров, восстановили последовательность букв и цифр. А затем по номеру определили — машина из Мытищ. Это уже настораживало. Поэтому незамедлительно дали знать о машине мне и вскоре я уже имел удовольствие не только видеть, но и слышать всю твою беседу с «заинтересованным товарищем». Естественно, все это мы засняли и записали. В свете желания некоторых из наших коллег представить твою эпопею с Фароновым «со товарищи» этакой цепочкой нелепых случайностей, эти записи приобретают, я бы сказал, особое значение. Так-то вот, друже. А когда ты простился с подполковником, мы немного покатались тремя машинами за милицейским «Москвичом», пока он не направился к себе в родные Мытищи. А ты спрашиваешь — чего я радуюсь… Меж тем Леха поставил на стол подставку, на которую торжественно водрузил сковороду с шипящей яичнецей.