Правда, совсем ненадолго. Проснулся я от того, что меня кто-то очень грубо схватил за ногу и принялся мять пальцы. Сначала я испытал легкий испуг, открыл глаза и увидел Ваньку.
— Вставай, дармоед похотливый, — строго приказал он и отпустил мою ногу.
Я уже вообще перестал понимать где я нахожусь. Во сне? Или Ванька прорвался в реал? Но сейчас это уже не имело никакого значения. Я все стал воспринимать как одно целое.
— Почему сразу похотливый-то? — спросил я и начал подниматься.
— Потому что.
Наверное, у конструкта не было явных доказательств или он просто был не настроении.
— Залезай в люк, — палец Ваньки указал на отверстие в полу.
— Но Ольга сказала…
— Ничего не знаю. Мне она другое сказала!
И тут я понял, что Ванька ведет себя слишком нагло. Скорее всего, это очередная проверка. Я четко помнил первые указания, так что нарушать их я был не намерен.
— Тебе надо, ты и полезай, — я зевнул и стал тереть руки. На кончиках пальцев заплясали голубоватые огоньки. Значит, я точно во сне.
— Ах, ты! — Ванька хотел сказать что-то обидное, но не стал, а вместо этого бросился в атаку. Он схватил меня за ногу и стал активно толкать к колодцу. Вот жеж гад неугомонный!
Первой моей мыслью было его ударить, но я постеснялся. Все-таки это чужой конструкт, даже не мой. Но Ванька не унимался, он вцепился что есть мочи и полез вверх, хватаясь за появляющиеся на моем теле обрывки одежды.
— Да отцепись ты! — воскликнул я и схватил его за плечи. Тут произошло нечто странное. Дед-карлик внезапно увеличился в размерах, и я почувствовал, как все его тело наливается неимоверной силой. Я понял, что если не освобожусь немедленно от надоедливого старикашки, то он меня точно заборет. Поэтому я резко упал на спину, уперся ногой в живот Ваньке и перекинул его через себя. Я даже не подумал, что конструкт улетит прямо в открытый колодец. Вот те раз! Я быстро встал, а долгий вопль деда все еще стоял у меня в ушах. Я подошел к краю колодца и посмотрел вниз. Судя по всему, он бездонный, хотя лестница есть. Ну и ладно. Я закрыл люк и пошел на кухню. Но и там меня поджидал жуткий сюрприз. Едва я переступил через порог комнаты, как сразу почувствовал, что в гостиной кто-то есть. И это была не Ольга. Я просто знал это. И не Ванька. Удивительное дело, но я уже чувствовал этих людей и нелюдей. Так вот, в гостиной был кто-то чужой, совершенно мне незнакомый.
И я вдруг понял, что он тоже знает о моем присутствии. Мало того, до меня внезапно дошло, что этот кто-то здесь пришел именно за мной. От этого ощущения мне стало не по себе. Я почувствовал легкий страх, но любопытство было сильней. Я прекрасно понимал, что просто так в дом ведьмы никто вторгнуться не может. А значит этот кто-то, скорее всего, друг, имеющий доступ.
Я осторожно вышел из кухни и замер от неожиданности. Прямо передо мной стояла очень высокая, тощая и совершенно голая женщина. Высокая — это слабо сказано. Она была ростом за три метра и ей пришлось немного наклониться, чтобы поместиться. Что за наваждение. Женщина рассматривала меня с некоторым любопытством, а затем фыркнула как кошка и стала медленно таять в воздухе, словно призрак. Я даже не запомнил ее лица, настолько меня удивил ее рост. Не женщина, а палочник.
— Значит, ты не полез в колодец, — вывел меня из ступора голос Ольги, и ее горячая рука легла на мое плечо.
— Нет, конечно.
— Почему?
— Потому что ты настрого запретила мне туда лазать. И Ванька мне не указ. Нужно было лично попросить, — сказал я, — и тут была женщина…
— Какая? — с интересом спросила Ольга.
— Большая. Тощая, как смерть. Высокая, как великанша.
— Наверное, она тебе приснилась, — хохотнула ведьма, — в этом доме много странностей, не обращай внимания. Никто не смог бы прорваться через мою защиту.
— Это меня и смутило, — признался я, — кстати, о Ваньке. Он улетел в колодец.
— Да? — ведьма встала передо мной, — это уже хуже. Его будет непросто достать.
— Но он не погиб? — с надеждой спросил я.
— Нет, конечно. Зачем мне строить такие опасные ловушки в собственном доме, зная, что в них могут угодить гости или конструкты.
— Ты можешь объяснить, что это слово вообще означает? — попросил я.
— Да, пойдем, покажу. Ты не боишься подвалов?
— Обычных нет, но в твоем доме…
— Правильно. Тут может быть страшно где угодно. Хотя слово «страшно» не подходит. Скорее, «необычно». Тебя же страшит не внешний вид, и не ощущение от этого дома, а то, что ты ничего о нем не знаешь. Тебя пугает сама неизвестность.