Выбрать главу

как текут мои мгновенья, мои годы, мои сны,

как сплетается с другими эта тоненькая нить,

где уже мне, к сожаленью, ничего не изменить,

Порой он казался скорее ребёнком, чем человеком, прожившим немалую и нелёгкую жизнь. Сейчас мне думается, что он – ну не то чтобы мне подыгрывал – но, во всяком случае, не скрывал от меня этой своей детскости, – мне это очень нравилось в нем .

Л:«Дети – понятие всевозрастное»

Дети, как жители иностранные

Или пришельцы с других планет,

Являются в мир, где предметы странные,

Вещи, которым названья нет.

Еще им в диковинку наши нравы.

И надо выучить все слова.

А эти звери! А эти травы!

Ну, просто кружится голова!

И вот они ходят, пометки делая

И выговаривая с трудом!

Но чем продолжительнее их странствие -

Они ведь сюда не на пару дней -

Они становятся все пристрастнее

И нам становится все трудней.

Они ощупывают переборочки

И:Он любил сладкое, как маленький ребёнок, – шоколад, ягоды, орехи… Нормальному обеду мог с удовольствием предпочесть кусочек торта или сыра. Меня это всегда смешило… Он звонил мне на работу и оправдывался, почему не стал обедать, – съел конфеты и есть больше не хочет…

Вообще, поэтический возраст – одна из тех проблем, над которыми он размышлял непрестанно:

–Говорят: поэзия – удел молодых. А я хочу написать о том, чем никто почему-то не занимается: о поэзии стариков, поскольку лучшая поэзия второй половины XX века – это поздний Пастернак, поздняя Ахматова, поздний Твардовский, поздний Самойлов. Это феномен нашего времени. В XIX веке один Тютчев как исключение, в XX – почти правило.

– Правы всегда последующие, а не предыдущие. Ибо жить им.

– Мы же будем оценивать это как лица заинтересованные.

– Любящие живут так, как это им нужно сегодня – ему и ей.

Окуджава: Я счастлив ,что мой давний друг сумел преодолеть все, что следует преодолеть человеку или поэту, выразив в полной мере красоту, гармонию и человечность, и мы теперь говорим о поэтическом явлении, и не просто о стихах, а о поэзии Юрия Левитанского

– Я люблю эти дни, когда замысел весь уже ясен и тема угадана,

а потом все быстрей и быстрей, подчиняясь ключу,-

как в «Прощальной симфонии» – ближе к финалу – ты помнишь, у Гайдна —

музыкант, доиграв свою партию, гасит свечу

и уходит – в лесу все просторней теперь – музыканты уходят —

партитура листвы обгорает строка за строкой —

гаснут свечи в оркестре одна за другой – музыканты уходят —

скоро-скоро все свечи в оркестре погаснут одна за другой —

тихо гаснут березы в осеннем лесу, догорают рябины,

и по мере того как с осенних осин облетает листва,

все прозрачней становится лес, обнажая такие глубины,

что становится явной вся тайная суть естества,-

все просторней, все глуше в осеннем лесу – музыканты уходят —

скоро скрипка последняя смолкнет в руке скрипача —

и последняя флейта замрет в тишине – музыканты уходят —

скоро-скоро последняя в нашем оркестре погаснет свеча…

Я люблю эти дни, в их безоблачной, в их бирюзовой оправе,

когда все так понятно в природе, так ясно и тихо кругом,

когда можно легко и спокойно подумать о жизни, о смерти, о славе

и о многом другом еще можно подумать, о многом другом.

Мы все время говорим: определить круг тем, идей. Но мне сейчас кажется, что у поэзии, у любви, у жизни….круга нет.