До этого дня никогда не было полного соответствия. После той перегрузки всё покатилось к чертям и я застрял под землей, вынужденный проходить бесконечное количество тестов и проверок раз за разом. Должен ли я прекратить беспокоиться? Вряд ли. Всегда нужно быть готовым к любой ситуации, особенно к не самым приятным.
— Ну, думаю, что всё-таки сегодня удача тебе улыбнется. Давно пора покинуть эту коробку и забыть, как страшный сон.
Учёный спешит, толкая меня в дверной проём, чтобы поскорее начать работу. Из головы всё никак не уходит его последняя фраза. Не про бокс ведь он это сказал. И знает же, что я бы не согласился забыть её ни за какие награды.
— Столько лет за тобой наблюдал, теперь даже как-то не верится, что тебя так скоро отправят в другое место.
— Ну, это спорный вопрос, всё ещё может отмениться.
— Это маловероятно.
Надеюсь, что старик прав. Мне остервенело это жалкое чувство потерянности. Зажатости между двумя прессами.
В лаборатории, как обычно, стоит едкий запах химикатов, множество дорогих электронных приборов и аппаратуры. Шервуд вложил во всю корпорацию немалые деньги и уверен, вложит ещё больше.
Неизменные множественные заборы крови, спинномозговой жидкости, слюны и прочих биологических жидкостей. Затем компьютерная томография. Всё это лишь малая часть исследований. Все проверки в целом займут практически весь день. Изнурительно, но такова моя судьба: быть подопытной крысой.
Внезапно Хоффмана отвлекает от работы молодая лаборантка, подзывая к телефону. Вид у неё встревоженный и это заразительно передается и учёному. Не слышу ни толики разговора, но одно выражение лица Хоффмана не предвещает ничего хорошего. Или же я просто накручиваю себя? Я совершенно не умею настраивать себя на положительный исход, поэтому когда разговор заканчивается, сразу готовлюсь к наихудшему.
— Похоже, на этом мы и закончим наши исследования. Сейчас за тобой спустятся распорядители. Шервуд не стал дожидаться повторных результатов. Могу тебя поздравить, ты на шаг ближе к свободе, — Хоффман явно ошарашен таким внезапным решением и до конца не понимает происходящего, но похоже он действительно рад.
А вот я растерян. Внезапная тревога вспыхивает в груди разрядами тока. Что заставило их принять решение так неожиданно? Это вовсе не в стиле Шервуда и его людей. Действительно ли меня забирают наверх? Или же вечером на двери моего бокса повесят ненавистную черную табличку, и там поселится мрак на протяжении многих лет?
— Странно как-то это.
— Марк, ну же, прекрати быть таким пессимистом. Сегодня удача все же улыбнулась тебе.
На протяжении многих лет Хоффман каждую секунду наблюдал за мной и проводил множество исследований. Возможно, он был одним из немногих людей в этом месте, кто действительно заботился обо мне. Скорее, единственным. Я слишком поздно осознаю, что это наша последняя встреча. Вряд ли наверху кто-то ко мне будет так благосклонен. Да и там меня ждут только серьёзные и абсолютно собранные профессионалы, как они себя сами называют, если, конечно, я туда попаду.
Хотя, как и сказал ученый, я всё ближе к желанной свободе. Ну, или к мнимой иллюзии, если уж быть до конца честным. Больше не будет этой клетки. Не будет ничего связанного с нею. Новая жизнь? Или забвение?
— И всё же это странно.
— Соглашусь, подобного раньше не происходило, но не думаю, что это что-то плохое.
Хоффман неизменно старался во всём искать только хорошее.
За мной спускается трое крепких солдат во главе с парнем в черном костюме-тройке. Всё это выглядит так пафосно, словно конвой. Хотя так и должно быть. Наверное.
Парень в костюме сухо просит идти следом и больше даже не смотрит в мою сторону. Опечаленный Хоффман провожает нас до самого лифта, крепко обнимает, прошептав несколько ободряющих напутственных слов, а после дверь перед ним закрывается, оставляя где-то внизу. Действительно ли я вижу его в последний раз?
Находиться в этой узкой кабине с четырьмя не внушающими тёплых чувств незнакомцами, когда один, к тому же, ещё и держит наготове оружие, то ещё удовольствие. Прежде я не думал, что такая ситуация толкнёт меня к границе паники. Настолько всё серьезно? Давно же я не был наверху. Что заставило их принять такие серьёзные меры безопасности? И чего же мне теперь ждать дальше? Значит, всё-таки смерть.
— Не могли бы Вы прекратить целиться в меня, пожалуйста. Это немного напрягает, — попытка не пытка, может быть это подействует, в крайнем случае меня припечатают к стенке.