***
Тренировка была, конечно, тяжелой, но в сравнении с предыдущими, менее выматывающей. Лана просто хотела выжать из нас все силы, а Феликс следил за тем, как мы реагируем на происходящее. К каждому из нас у него был отдельный подход. Лана тоже пыталась поступать, как начальник, но все же ее старания быстро сошли на нет.
Лоран совсем недавно ушла к себе, оставляя меня наконец в тишине. Около часа она только и болтала о том, что все как с цепи сорвались после отъезда ее отца, что, впрочем, было понятно и без ее наблюдений, и что теперь Лане предстоит долго искать новую работу. Она этого заслужила. Нужно следить за своими эмоциями и не позволять себе переступать черту. Всему есть предел, она должна была это понимать. Но из головы все никак не выходит ее выходка. Конечно, и раньше было заметно, что Лану было легко вывести из себя, но этот всплеск агрессии был слишком неожиданным, даже, я бы сказал, неестественным. Лоран тоже вскользь коснулась этой темы, но быстро переключилась на другую.
Я не стал настаивать на том, что она обещала мне рассказать. Если Шервуд молчит столько времени, значит, и вовсе нет смысла давить. Возможно, она расскажет мне, когда сама захочет, или же, когда просто будет готова. Когда мы оба будем готовы. Все больше убеждаюсь в том, что не очень-то хочу узнавать все то, что было между нами. Ведь наверняка было. Думать об этом не хочется, но выгнать непрошенные мысли не так-то и сложно, как многие считают.
Спать совершенно неохота, книгу почитать, что ли? Тоже не тянет. О телевизоре можно даже и не думать, бесполезная вещь. Поговорю с Хоффманом. Мы уже некоторое время не переписываемся. Наверняка, старик думает, что я слишком занят и не хочет мешаться, а я бы был рад ему, несмотря на усталость.
Механический голос не успевает договорить свою фразу о том, кому я звоню, как уже слышен радостный голос ученого:
— Марк, мальчик мой. Я так рад, что ты позвонил! Сам я не осмеливался, ты же теперь у меня занятой.
— Глупости, я бы не отказался с тобой поговорить.
— Рассказывай, давай, как ты? Лоран обмолвилась лишь парой слов, когда узнавала насчет тебя после перегрузки, но мне этого было недостаточно.
Зачем Лоран узнавать у Хоффмана о перегрузке? У нее ведь на руках вся информация.
— Что именно узнавала Лоран? У нее ведь есть информация.
Старик тяжело вздыхает. Либо из-за того, что я ухожу от темы, либо потому что просто не хочет говорить. А, может, и все сразу.
— Она узнавала детали, которых не было в отчетах. Думаю, когда она захочет, то расскажет тебе.
— То есть, ты знаешь о том, что три года назад мы были знакомы?
— Знаю, но говорить ничего не буду. Это только ваше дело.
— О котором я ничего не знаю.
Хоффман вновь тяжело вздыхает. Давить и вытягивать правду смысла нет. Он еще более упертый, чем Лоран. Оставим этот разговор на потом. Уверен, что нам еще предстоит к нему вернуться.
— Дела у меня неплохо. Минимум проверок и анализов, максимум тренировок, лекций, симуляций и проявлений садистских наклонностей у Лоран.
Хоффман в ответ смеется.
— Она всегда была очень любопытной.
— Даже слишком. Я себя тушей для разделки чувствую.
И вновь этот хрипловатый смех. Хоффмана очень не хватает. Я должен гораздо чаще с ним связываться.