— А что насчет твоей команды?
— Они хорошие ребята. Мы быстро с ними поладили. Честно говоря, я думал, что все будет гораздо хуже. Мне предстоит еще многое о них узнать.
— Я рад, что у тебя все хорошо.
— Ну, а что насчет тебя?
Хоффман отвлекается на некоторое время, отдавая кому-то поручение.
— Приставили девочку. Одной лишь силой мысли разносит все в кабинете за считанные секунды. Очаровательная до умопомрачения, но есть один беспокоящий меня эффект. Принцесса абсолютно не испытывает никаких эмоций.
— Новые исследования?
— Скорее побочный эффект. Джонатан никогда не стремился создавать бесчувственных людей. Для этого есть машины.
— Надеюсь, она не доставит тебе проблем.
Девочка может быть опасной. Не испытывая никаких чувств, она, не задумываясь, может причинить вред Хоффману. Это очень беспокоит.
— О, у меня уже есть опыт со сложными детьми.
Смеюсь вместе с ученым. Хоть многие моменты своего детства я помню смутно, но что верно, то верно. Подросток из меня получился довольно проблематичный. Слава Богу, у Хоффмана хватило сил и терпения, чтобы вправить мне мозги. Но сейчас другой случай. Я не сомневаюсь в старике, но вот его подопечная… Даже не знаю.
С балкона слышится слабый шум. Затем раздается стук. Раз. Два. Три.
Сердце обрывается, пропуская несколько ударов. По телу пробегает мелкая дрожь, зарождающаяся спазмом в животе. Руки холодеют. Сжимаю телефон, что есть силы.
За матовой стеклянной дверью стоит силуэт. Такой знакомый. Его я узнаю из тысячи, при этом не разу не увидев лица.
Невозможно…
Стук повторяется вновь. Уже не такой уверенный и угасающий в дыхании города, словно его вовсе и не было.
— Марк? У тебя там все в порядке?
— Я… Я тебе потом перезвоню.
Бросаю телефон, даже не удостоверившись в том, что завершил звонок. Впрочем, все это неважно. Я вижу ее. Стоит на балконе и ждет. Ждет, когда я открою. И мы посмотрим в глаза друг другу.
Подхожу к двери на ватных ногах, не отрывая взгляда от силуэта за стеклом. Сердце неистово бьется, воздуха вокруг слишком мало и вдохнуть не получается даже с третьей попытки. Все вокруг такое огромное, давит, все больше склоняя к земле. Но это все не важно. Нужно лишь распахнуть дверь — и я наконец увижу ее. Дотронусь до лица, мягких волос. Снова услышу родной голос, который молчал на протяжении долгих двух лет.
Потухающие искры надежды вспыхнули вновь. Я ошибался. Все ошибались. Она просто покинула меня на некоторое время. Мучительно долгое, но теперь все изменится. Возможно, над ней сжалились, или она сбежала, затаившись, пока все не утихнет. Избежала смерти, побывав совсем рядом с ней, практически упав в объятья.
Почему же тогда она молчит? Ей так же страшно, как и мне? Я должен открыть эту чертову дверь. На счет три.
Раз.
Два.
Три.
Рывком тяну дверь на себя и маленький кулак бьет по груди. Разбивая все внутри в одну секунду, словно каменная глыба крушит стекло. К горлу подкатывает ком, холод разливается по телу. Мир резко возвращается в исходное положение, выпустив меня из своих тисков. Силуэт исчезает вместе с порывом отрезвляющего холодного воздуха. Я ошибся.
Это всего лишь Ева.
Ее слабая улыбка сходит на нет. Как будто и не было. Ветер играет в её коротких волосах, слегка трепля ресницы. Храним молчание, не отрываясь друг от друга. На её лице застыл немой вопрос, который читается уж слишком четко.
«Ты в порядке?»
Нет. Не в порядке. Я схожу с ума.
— Да, все в порядке. Просто ты мне кое-кого напомнила… Неважно. Ты что-то хотела? — голос предательски срывается.
Евангелина кивает головой и пытается что-то объяснить жестами. Смысл их до меня совершенно не доходит. Смотрю на нее, но в то же время совершенно не вижу.
Как можно было так ошибиться? Ее больше нет. Люди Шервуда избавились от нее, когда наигрались. Для них она была бесполезна. Всего лишь бракованная игрушка, которую стыдно показать миру. Хватит верить в то, что никогда не произойдет. Она умерла. И этого не изменить.
Слабый тычок в грудь. Я все ещё стою на балконе, позволяя прохладному воздуху забираться под футболку. Ева рядом. Стоит, чего-то ожидая. Ответа. Но я даже не обращал внимания на то, что она так старательно пыталась мне объяснить. Не смогу ей ответить, даже при всем желании.
— Прости, я не совсем, вернее, совершенно не понял ничего. Повтори ещё раз, или напиши.
Почему она вообще решила позвать меня таким способом? За книгами она приходит без стука. Если хочет пообщаться, то пишет. Что происходит в данный момент?