Из глубин памяти один за другим всплывают несвязные отрывки. Они сменяют друг друга слишком быстро и чертовски сложно сфокусироваться на чем-то определенном, отчего все смешивается в единую какофонию.
Горящие обломки, пронзительная сирена. Руки, покрытые страшными ожогами, местами доходящими до кости. Детский плач. Пятна крови и сажа на некогда белоснежном платье. Карие глаза прямо перед лицом и голос звучащий где-то далеко за гранью разума. Неясные слова, повторяющие одно за другим. И этот ужасный запах, боги, он повсюду.
Ужас сжимает горло. Вокруг слишком много гари и криков. Мир в одну секунду взрывается, утопая в хаосе, захлебываясь в собственной крови. По спине, словно разряд тока, поднимается тягучая паника, заключая меня в свои холодные объятья, принимая как родного.
Это все нереально. Все давно закончилось…
Запах паленого лишь усиливается, казалось бы, куда ещё сильнее. Крики стали невыносимо громкими, врезаются в голову, словно гвозди.
— Марк!
Собственное имя подобно раскату грома, пронесшегося по небу, сотрясая воздух. Кто-то настойчиво тащит меня куда-то подальше от всего этого кошмара. Но он не отпускает, медленно ползет следом, словно скользкая змея. Нам не оторваться.
— Смотри на меня!
Перед глазами все смешалось, лишь одно смазанное пятно, через которое кто-то стремительно и усердно прорывается.
— Маркус, черт тебя дери, смотри на меня!
Женский голос прорывается сквозь шепот хаоса, так стремительно опутывающего меня своими сетями. Совсем рядом.
Хватаюсь за руки, сжимающие мои плечи. Тонкие, холодные запястья, но в них достаточно силы. Перед глазами возникает лицо. Слишком резко и неожиданно, освященное языками пламени.
Легкие сжимаются, полностью перекрывая доступ кислорода, как ни стараюсь, вдохнуть не получается.
Холодные ладони с плеч перемещаются на лицо. Меня насильно заставляют держать голову в одном положении. Пара карих глаз совсем близко, жаркое дыхание щекочет нос.
— Слышишь меня?
Сил что-либо сказать совершенно не хватает, киваю, безуспешно пытаясь сделать вдох. Вокруг все полыхает, огонь совсем близко, облизывает мою обнаженную кожу. Вопль, наполненный болью, смешивается с детским плачем. Кровавое пятно расползается по ткани. Я ничего не смог сделать. Не успел. Я был совсем близко, но не смог.
— Марк, слушай меня. Это все нереально. Тебя там нет. Все не по-настоящему.
Вокруг все рушится, мир прекращает свое существование, а вместе с ним, скоро исчезну и я сам. Сотрусь, как бесполезный файл, будто меня и не было никогда в системе.
— Дай я!
Мощный удар по лицу, и весь мир летит кубарем. Темнота расплывается в глазах, но становится легче с первым вдохом. Судорожно хватаю спасительные глотки воздуха, наполняющие легкие. Жар исчезает, заменяясь холодом пола. Крики стихают, мир замирает в одном недвижимом положении.
— Что, черт побери, сейчас произошло? — голос Феликса раздается совсем над ухом.
— Это я Вас хочу спросить! Что Вы сделали?! Что стало триггером?
Когда Лоран пришла? Ее ведь не было рядом. Вместо неё сегодня за нами наблюдала Ольга.
Голоса вновь сливаются в один сплошной гул. Нет сил, чтобы подняться, даже дышать тяжело. Что-то холодное опускается на лоб. Становится чуточку легче.
Кто-то продолжает спорить, слишком неистово. Стоит ли тратить силы, чтобы смотреть на то, что происходит? Нет.
Зрение по краям расфокусировано, словно смотрю через призму или изогнутую линзу. Кто-то стоит у входа, поправляя и без того идеально сидящий пиджак. Безучастно наблюдает за происходящим, а затем уходит, явно не заинтересованный развернувшимися событиями.
— Так, парень, а, ну-ка, давай, поднимемся.
Кто-то слишком резко возвращает меня в вертикальное положение и мир снова превращается в бесполезное смазанное пятно, так и не успев толком сфокусироваться.
Перебирать ногами слишком сложно, но поддержка с обеих сторон не позволяет упасть. Постепенно паника и ужас покидают сознание полностью, оставляя после себя лишь ощущение разбитости. По чертогам сознания пронёсся ураган, оставив после себя разруху. Это снова повторилось. То, чего я так опасался. Но, черт возьми, почему именно сейчас?! Проклятье.
— Марк, прости меня.
— Ты тут не при чем, Фокс.
Звучит неубедительно, но это так. Дакота не виновата в том, что только что произошло. Откуда ей было знать, что я так отреагирую на ожоги. Я и сам не ожидал, что такое случится. Прежде триггером была только одна вещь, действующая на моё сознание таким разрушающим способом.