Лязг металлических задворок кажется настолько громким, что заглушает завывающий ветер. Воздух вокруг стал горячее. Стоит открыть дверцы контейнера, как наружу, словно разъяренный дикий зверь, вырывается шквал огня с мелкими осколками стёкла. Оглушающий рев рвет барабанные перепонки, а взрывная волна врезается в грудь с такой силой, что на мгновение дух перехватывает.
Перед глазами мелькает какой-то образ. Где-то совсем далеко кого-то зовут настойчиво и не прекращая. Слов не разобрать и это начинает раздражать. Шум в ушах на минуту стихает и собственное имя оглушает с новой силой.
— Марк!
Образ искажается, освещенный языками пламени. Девушка с растрепанными светлыми волосами в мгновение становится темноволосым парнем, не менее встревоженным и растрепанным. И снова шум становится громче, как будто совсем рядом сломался телевизор. В небо, усеянное звёздами, взлетают яркие искры, описывая невообразимые линии прежде, чем погаснуть.
Стоит повернуть голову набок, как взгляд тут же цепляется за белоснежное платье с огромными алыми маками, увеличивающимися на глазах. Это не маки… Кровь.
— Марк!
И снова все меняется. Рядом прямо на песок валится один из близнецов. Другой, изрядно ругаясь, то и дело уворачивается от ударов. Я все ещё нахожусь в симуляции.
Сердце бешено колотится, от безумных отрывков, казалось бы, прошлого, воротит, руки дрожат. Паника склизкими щупальцами скользит вдоль позвоночника. Нельзя позволить вновь впасть в ужас. Хватит этого… Что было, то прошло. Сейчас нужно действовать и покончить с этим гребанным заданием.
Подниматься на ноги трудно, но с горем пополам мне все-таки удается встать. Стив помогает, несмотря на то, что буквально пару мгновений назад сам лежал на земле. Чарли все ещё кружит вокруг вооруженного в броню, как в доспехи, солдата.
Перед глазами все ещё рябит. Воспаленное сознание так и норовит показать отрывки события давно прошедшего, но оставившего свой неизгладимый след. Нужно это предотвратить.
Однажды Хоуп рассказала мне, что иногда, чтобы справиться с чем-то мучительно терзающем сознание воспоминанием или просто заглушить боль, она повторяла вслух свою биографию. Иногда это ей помогало.
И иногда это помогало мне.
Я — Маркус Лихтенберг. Был создан в корпорации Джонатана Шервуда. Мою приемную мать звали Эмилия Лихтенберг, и она была моим куратором. Когда мне исполнилось двенадцать, её перевели в другое место, а новым куратором стал Хоффман. Я не чувствую боль и обладаю быстрой регенерацией, и теперь состою в команде Энигма.
Дышать все же становится легче, дрожь стихает, а назойливый шум исчезает. Хоть остаточная тревожность и остаётся, это не важно.
Пока внимание солдата полностью сфокусировано на Чарли, есть шанс избавиться от проблемы быстро. Даже в этой броне есть пробрешины. Между шлемом и воротником — небольшое отверстие. Под двумя пластинами на лопатках. Совсем узкая незащищенная полоса между бедренными и икроножными пластинами. Подмышки тоже остались без защиты.
Все это чётко мелькает перед глазами, стоит мне только заметить первое уязвимое место. Спасибо Стиву, который тут же подметил остальные изъяны. Ну, лучше всего, конечно, попытаться прямо в шею.
Нож уже наготове. Сделав пару глубоких вдохов, срываюсь с места. Как раз вовремя, чтобы одним движением вонзить лезвие между шейными позвонками, тем самым уберегая Чарли.
Не знаю, сам или с помощью Стивена мне удалось так удачно вогнать нож, да и это становится не важно. Потому что не помогает. Солдат разворачивается, нанося тяжёлый удар наотмашь, совершенно не обращая внимания на так и оставшийся в его шее нож. Ну, хотя бы получилось перехватить внимание.
Уворачиваться от ударов довольно трудно, но все же получается неплохо. Близнецы в открытый бой не спешат. Наверняка уже придумали, что сделать, мне лишь остаётся продолжать борьбу и попытаться попасть в сердце. Грудные пластины, что странно, оказались не цельными. Не думаю, что в реальности существует такая экипировка, хотя откуда такая уверенность.
Близнецы все же молодцы. Зная наиболее уязвимые места, у них получается остановить противника несколькими выстрелами. Это мой шанс. Пользуясь случаем, делаю рывок вперёд и вонзаю второй нож в грудь: аккурат в солнечное сплетение, где пластины ещё не соединялись в единый щит. И этого становится достаточно, чтобы убить солдата.