Заметить Терри со двора сквозь пролом в стене было практически невозможно. И тем не менее её заметили. Двое ребятишек, отделившись от толпы, ловко поднырнули под ограждение и помчались вверх по лестнице.
— А это кто? — спросила Эмили настороженно.
— Гражданские, — буркнул Артур, обиженный на весь белый свет.
— Сегодня ж у нас день открытых дверей, вот и просочились как-то, — отозвался Льюис. — Артемису сейчас не до того, чтобы зевак гонять… Мне шугнуть их?
Эмили помотала головой.
Бедняжке Терри пришлось вжиться в роль несколько раньше, чем было задумано, но девчонка не сплоховала. Что-то сказала паренькам, одного потрепала по голове, другому расписалась на козырьке бейсболки… Оба, довольные, умчались восвояси — и чуть не сбили с ног невысокую темноволосую девушку, которая поднималась по лестнице им навстречу.
— Ну, это уже никуда не годится, — проворчал Артур. — Надо приказать Терри, чтобы уходила оттуда.
— Да, многовато паломников, — согласился Льюис.
Эмили растерянно впилась пальцами в ограждение балкона. В голове крутилось что-то очень важное: какая-то недодуманная мысль, старательно зарытое воспоминание…
Поравнявшись с Терри, девушка что-то ей сказала — послушница, как показалось Эмили, растерялась, — а затем резко выбросила вперёд руку с лазерным пистолетом.
— Вот ведь сука! — охнул Льюис, срывая с плеча винтовку.
Выстрела Эмили не услышала: бодрый гвалт толпы смог бы заглушить и автоматную очередь. Терри пошатнулась, попятилась — и скорчилась на полу, зажимая простреленный бок. А убийца вместо того, чтобы закончить начатое, растерянно замерла, вглядываясь в лицо под полупрозрачным щитком.
И Эмили наконец — слишком поздно — вспомнила то, что надо было вспомнить. Солнечный апрельский день, когда она, сама того не зная, окончательно определила собственную судьбу. Свистящее надсадное дыхание Джона Кендалла, смертный ужас в глазах его дочери… Это догонит тебя в самый неподходящий момент, сказал тогда Харон. И вот — догнало.
Льюис выстрелил. И несчастная Кристина Кендалл — последнее звено в цепи мести — распласталась на полу рядом с перепуганной послушницей Терри, которая безуспешно пыталась подняться на ноги.
— Артур, врача! Живо! — рявкнул Льюис.
Мальчишка кивнул — и опрометью бросился прочь.
— Вот как так-то, а? — Льюис тяжело вздохнул. — И что нам с тобой теперь делать?
И — словно в ответ на его вопрос — ожила лежащая на столике рация.
— Мисс Данфорд, вы готовы? — донёсся до Эмили искажённый помехами голос рыцаря Артемиса. — Пора.
— Так, постой-постой, — растерялся Льюис. — Ты же не собираешься…
Эмили горько улыбнулась. И, подхватив под мышку шлем, принялась спускаться по лестнице навстречу приветственным крикам и собственной участи.
Потому что незаменимые — бывают.
*
Военный совет в лаборатории Мемориала Джефферсона был отчаянно жалким зрелищем. Да, на стенах по-прежнему висели свеженькие пропагандистские постеры Анклава, стеллажи ломились от боеприпасов, а учёные сновали туда-сюда, как мыши в горящем амбаре: очиститель должен был заработать вот-вот, с минуты на минуту… И всё-таки.
За столом сидели четверо: Отем, подполковник Грэм, мистер Бёрк и какой-то сержантик, чьего имени Ленни не помнил — не то Фицрой, не то Фицджеральд… Ещё пару дней назад эту мелкую сошку и близко не подпустили бы к Тактической Комнате базы Рейвен-Рок; вот только Рейвен-Рока больше не было, а значит, мистер Фиц-кто-то-там стал четвёртым после Бога — одним из самых высокопоставленных командиров армии Анклава.
Харон и Роджерс, естественно, тоже не могли пропустить столь эпохальное событие. Цепные псы стояли друг напротив друга, обмениваясь настороженными взглядами поверх голов своих работодателей — того и гляди, сцепятся прямо здесь… Ленни же осмотрительно примостился на скамеечке неподалёку от входа в лабораторию — поближе к ящику с гранатами.
— Это катастрофа, — подытожил подполковник Грэм. — Всё, что мы можем — и должны — сделать, это признать поражение и позаботиться о тех, кто выжил. Возможно, часть из них смогут принять у себя Оставшиеся в Неваде. Я мог бы связаться с Джонсоном или Морено — мы служили вместе, в обоих я уверен, как в себе самом. Полковник?
— Если бы только мы сохранили базу Адамс… — Отем тяжело вздохнул. — Но сейчас, боюсь, нам не остаётся другого выхода. Я согласен, Грэм. Нам следует отступить.
— Война ещё не проиграна, — возразил Бёрк, подавшись навстречу полковнику. — Мы не имеем права проиграть её. Сотни наших солдат погибли прошлой ночью из-за нашей же самонадеянности и безответственности. И сдаться без боя сейчас — это прямое оскорбление их памяти.
— Избавьте меня от вашей тошнотворной риторики, — попросил Отем, болезненно поморщившись. — И не учите меня, как правильно оплакивать моих людей.
— А вы их оплакиваете? — сухо усмехнулся Роджерс. Ленни вытаращился на громилу с немым удивлением: смотрите-ка, кто заговорил. — Вам, сэр, плевать на простых солдат. Всегда было плевать. Иначе вы бы послушались мистера Бёрка, и мы бы сразу же атаковали Форт Индепенденс, и не потратили полмесяца впустую, и уже давно запустили бы очиститель…
— Ты собираешься раздавать мне советы, идиот? — гневно обернулся Отем. — Ну-ка придержи язык.
Пальцы левой руки Ленни нашарили в ящике гранату. Вслепую разогнуть усики предохранительной чеки оказалось не так-то просто — но, к счастью, выступление Роджерса взбодрило это унылое сборище и оттянуло внимание на себя.
— Вообще-то мы до сих пор удерживаем Форт Константин и базу Национальной гвардии, — встрял в разговор сержантик. — И Форт Индепенденс. У нас достаточное количество ресурсов, полковник. Конечно, нам придётся радикально изменить тактику военных действий, перейти в оборонительный режим. Потери личного состава тяжело будет восполнить, но если мы объявим мобилизацию… — он покраснел, будто предложил что-то чертовски непристойное. — Север практически полностью наш.
— Север был нашим, — возразил ему подполковник Грэм. — Пока нас боялись. Но теперь-то люди знают, что Рейвен-Рок и Адамс лежат в руинах, что мы лишились всего. Мы не оправимся от такого удара, Отем. Вы должны это понимать.
Так, хорошо. Граната готова. Осталось выдернуть чеку, дело-то нехитрое — но чёрт знает, в какой момент потребуется это сделать. Что же теперь, всё это время держать гранату в руке? Едва ли это восхитит Роджерса и прочих мордоворотов из Анклава. Ещё и Харон стоит себе, как истукан: ноль эмоций, рожа кирпичом… Хоть бы знак какой подал!
— Вот что мы сделаем, — на скулах Бёрка заходили желваки. — Мы запустим очиститель прямо сейчас. Сразу же после этого мы сами снимем силовые барьеры и объявим по радио о бесплатной раздаче чистой воды всем желающим. Люди стекутся сюда со всех сторон, невзирая на войну, вот увидите. Они слишком давно этого ждали. И Братство, заявившись в Мемориал, подпишет смертный приговор своей репутации: они будут выглядеть жалкими узурпаторами, которые ради наживы решили присвоить труд наших учёных. Лайонс не идиот, он не осмелится атаковать мирных жителей. А если он вдруг и решится на такое чудовищное злодейство…
— То мы отправим его в ад! — выдохнул сержантик.
— Именно так, Фицпатрик, — улыбнулся ему мистер Бёрк — он-то никогда не забывал имена. — Если всех нас что-то и сможет спасти, так это любовь. Всё дело в любви.
Граната, сраная граната; куда ж её… Взгляд Ленни упал на кофейную кружку, забытую кем-то из учёных на краю стеллажа.
— Это безумие, Бёрк, — тихо и твёрдо сказал Отем. — Вы безумец. Я отвожу войска. Я приказываю…
Что именно он собирался приказать, Ленни так и не узнал: Роджерс обхватил ладонями в стальных перчатках голову полковника и легонько, без видимого усилия, повернул набок — только хрустнули шейные позвонки. Отем тяжело рухнул ничком на стол, заваленный бумагами — со стороны могло показаться, что полковник прилёг отдохнуть перед боем. В этот же момент прыткий Фицпатрик всадил нож под рёбра подполковнику Грэму. Мать вашу, ребята, и как вы все поместитесь в озере Коцит? — нервно подумал Ленни.