Ещё на подходе к ротонде счётчик Гейгера, встроенный в силовую броню Роджерса, начал нервно потрескивать. Ленни, как и Харону, бояться было уже нечего, да и десантники находились под защитой скафандров — а вот мистер Бёрк так не удосужился сменить наряд дипломата на антирадиационный костюм, хотя уж этого-то добра в лаборатории Мемориала хватало с лихвой. Ну конечно, это было бы так неподобающе: в присутствии восторженного Фицпатрика раздеваться до трусов и, кряхтя, втискиваться в резиновый комбинезон… Похоже, работодателю радиационное отравление представлялось сущей малостью в сравнении с подобным унижением.
Роджерс торжественно распахнул дверь ротонды. И Ленни, с трудом поборов искушение вручить Харону чёртову кружку с гранатой и умчаться куда подальше, проследовал в сердце проекта «Чистота».
Гадко здесь было, что и говорить. Темнота, сырость, монотонный гул механизмов — всё это словно бы отбросило Ленни на сорок лет назад, прямиком в реакторную того треклятого завода. Да уж, некоторых жизнь ничему не учит.
— Фонит тут знатно, — буркнул Роджерс. — Надо бы поскорее…
Бёрк кивнул и направился к лестнице, ведущей в контрольную рубку. И тут Харон преградил ему путь.
— Харон, в чём дело? — недовольно спросил мистер Бёрк.
— Я не могу позволить вам войти в очиститель, — спокойно ответил гуль. — Этот уровень радиации опасен для вашей жизни. А обеспечение вашей безопасности, как вам известно, моя основная задача.
— Что за чушь? — нервно хохотнул товарищ Роджерса. Он-то, бедолага, был не в курсе всех этих заморочек с контрактом.
— Харон, но это же нелепо, — работодатель растерянно обернулся, будто в поисках поддержки.
— Возможно, — согласился гуль. — Но таковы правила. Впрочем, есть простое и логичное решение: вы можете приказать мне активировать очиститель. И я сделаю это за вас.
Ленни от удивления чуть кружку не выронил: Харон что, окончательно рехнулся? Само собой, мистер Бёрк нипочём не откажется от такого предложения. Да и кто бы отказался? Харон — гуль, радиация ему особого вреда не причинит. Саботажа от наёмника, связанного контрактом по рукам и ногам, ждать не приходится. На то, чтобы напечатать несколько цифр в нужной последовательности, Харону соображалки хватит. А значит, сейчас мистер Бёрк похвалит своего слугу за находчивость, отправит его в контрольную рубку, и очиститель заработает — без драмы и надрыва. И всё это здорово, конечно, только вот гранату куда девать?
Но, похоже, Харон всё-таки знал толк в безумии.
— Что, ублюдок, ты у меня ещё и это хочешь украсть? — срывающимся от ярости голосом спросил мистер Бёрк. — Опоганить всё, что мне дорого? Ты не посмеешь!
— В таком случае вам придётся меня убить, — невозмутимо отозвался Харон. — Пока я жив, я обязан делать всё возможное, чтобы предотвратить смерть своего работодателя.
Он говорил это — а сам впивался взглядом в каждого из противников, будто ставил на них чёрную метку. Ну хорошо, растерянно подумал Ленни, запомнит он, кто где стоит — но ведь даже Харон не может предсказать, кто куда шарахнется в момент взрыва? Или всё-таки может?
— Я запрещаю тебе заходить в зал управления! — заорал Бёрк. — Это приказ!
— Слушайте, мистер Бёрк, да скажите этому кретину, что вы отменяете ваш договор! — не вытерпел Роджерс. — А лучше просто дайте мне отмашку, и я пристрелю эту гульскую сволоту. Не нравится он мне.
Харон рассмеялся. А Ленни понял: пора. И разжал пальцы.
Кружка упала к его ногам и раскололась надвое. Никто не обернулся — ну кому сейчас было дело до несуразного Гнилушки и его неприятностей? Ленни наклонился и, цепенея от ужаса, ребром ладони подтолкнул гранату к центру комнаты. А сам бросился к краю платформы, плюхнулся на пол и крепко-крепко зажмурился.
— Харон, в данном случае я разрешаю тебе подвергнуть наши жизни опасности, — процедил Бёрк. — А теперь — с дороги, мразь, и…
Вспышка видна была даже сквозь плотно сомкнутые веки. Барабанным перепонкам, похоже, пришла хана: от резкой боли в ушах Ленни взвыл, но не услышал собственного крика. Почти сразу же в помещении ротонды взорвалась ещё одна граната — Ленни показалось, что гигантская невидимая рука придавила его к полу, кольнув острым когтем под лопатку.
Досчитав до пяти, Ленни осторожно обернулся и открыл глаза.
Первым, что он увидел, был сорванный кем-то из десантников шлем силовой брони с заляпанными кровью визорами и раскуроченным патрубком дыхательной системы. Невдалеке растянулся на полу и хозяин шлема — то ли мёртвый, то ли в глубокой отключке. Выглядел приятель Роджерса по-настоящему жутко: на неестественно бледной коже расцвели алые кровоподтёки, а на губах застыла кровавая пена. Да и самому Роджерсу пришлось несладко: громила неподвижно лежал у края помоста лицом вниз. Но как, почему? Ведь силовая броня должна была свести последствия взрыва до минимума!
Так вот зачем Харону понадобился тот пистолет с разрывными патронами, осенило Ленни. Похоже, несколькими выстрелами чёртов гуль ухитрился перебить патрубки системы подачи воздуха, которые проектировщики анклавовской брони по недомыслию оставили незащищёнными. Обычная пуля просто вывела бы дыхательную систему из строя, но вот разрывная — это уже другой разговор. При детонации заряда должна была образоваться нехилая ударная волна прямо внутри системы воздухоснабжения скафандра… Чёрт, больно это, наверное.
Ленни осторожно приподнялся на локте, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь мельтешение чёрных точек. И обмер, не веря своим глазам. Каким-то непостижимым образом мистеру Бёрку удалось пережить первый раунд — и вот теперь работодатель с пистолетом-пулемётом в руках стоял буквально в паре шагов от Харона. Оба настороженно вглядывались в темноту незрячими глазами, пытаясь уловить малейшее движение противника.
Губы мистера Бёрка шевелились — Ленни не слышал, что он говорит, но догадаться было нетрудно: работодатель пытался отменить свой безрассудный приказ. На светлой ткани пиджака Бёрка расплывались алые пятна, да и Харон, как показалось Ленни, не без труда удерживал дробовик в руках. Видно, кто-то из участников драки и в самом деле сгоряча воспользовался осколочной гранатой. Не самый дальновидный ход, что уж там. Но когда убить важнее, чем выжить, все средства хороши.
Первым не выдержал Бёрк. Осторожно, с почти танцевальной грацией, он сделал несколько шагов в сторону лестницы и замер, жадно вслушиваясь в тишину. Неизвестно как угадав его движение, Харон обернулся — теперь дуло дробовика смотрело именно туда, где секунду назад стоял Бёрк. Двое слепцов, играющих в «горячо-холодно» — страшное это было зрелище, если честно…
— Направо, — беззвучно прошептал Ленни. — Повернись направо, придурок.
И тут Роджерс, которого все уже успели списать со счетов, с протяжным стоном пошевелился.
Ленни испуганно вскрикнул — и тут же зажал рот рукой. Надо сидеть тихо, мистер Саворетти. Очень-очень тихо, если вы хотите вернуться в Бостон и наслаждаться мирными осенними закатами… Хотя сейчас, при виде этого кровавого безумия, Ленни уже не верилось, что где бы то ни было существуют мирные осенние закаты.
Роджерс (вот же здоровенный сукин сын!) тяжело поднялся на ноги. Сорвал с головы ненужный шлем, с яростью отшвырнул его прочь — металлический настил гулко и жалобно задребезжал. Харон моментально обернулся в сторону десантника; Роджерс выхватил из-за спины винтовку…
Они выстрелили одновременно.
Заряд картечи вполне ожидаемо превратил башку Роджерса в винегрет — но и десантник не промахнулся: сгусток плазмы расплавил металлическую бронепластину на правой голени Харона. Гуль с трудом удержал равновесие, повиснув на перилах лестницы. Дробовик выпал у него из рук и рухнул к основанию лестницы, зацепив прикладом ботинок мистера Бёрка.