Так вот кто угостил меня последним зимним душем!
— Перезимовали? — спросил я синицу.
Ответа не было — так увлекла работа.
В. Бочарников
НАВСТРЕЧУ ДНЮ ПОБЕДЫ
К 30-летию освобождения Ленинграда от вражеской блокады
30 лет назад девятьсот дней шла ожесточённая битва с немецкими фашистами у стен города-героя Ленинграда.
Ленинград был отрезан врагами от всей страны. В городе не было хлеба, топлива, света, воды. Враги пытались задушить ленинградцев голодом, холодом, уничтожить бомбёжками и артиллерийскими обстрелами.
Но советские люди не сдавались, они вынесли все трудности и лишения, они выстояли и победили фашистов. Вражеская блокада города была полностью снята. Фашистские армии разбиты.
Участник героической обороны Ленинграда — герой социалистического труда писатель Николай Семёнович Тихонов написал цикл замечательных рассказов «В те дни». Он рассказал об отважных защитниках и тружениках великого города, показал необычайное мужество и стойкость мужчин, женщин, детей, которые перенесли самые жестокие испытания и победили врага. Мы печатаем несколько рассказов из этого цикла.
Тихонов Н. В те дни...
В мирные времена никому из ленинградцев не могло бы прийти в голову разгуливать ночью по крышам или просиживать целые часы у трубы, разглядывая небо и город.
Теперь все крыши были обжиты. Тысячи ленинградцев всех возрастов проводили все ночи на крышах. Они приготовили щипцы, для того чтобы хватать ими зажигательные бомбы, багры — чтобы сталкивать их с крыш, асбестовые рукавицы — чтобы не обжечь при этом руки, маски — чтобы искры не попали в глаза. Но тушили и без масок, так как масок не хватало.
Город лежал в такой тишине, что слышно было, как далеко внизу, как в ущелье, едут военные машины. Ни одного огонька не блестело ни в одном окне. Ночь сначала была мирной. Атласные облака плыли над городом, находили тучи, по краям их бегали прожекторные лучи, перекрещивались и клонились к земле. Ветер шумел листвой в парках и садах. Люди на крышах говорили шёпотом, как будто их могли услышать летящие на город немецкие налётчики.
Потом эту тишину разрезал унылый, тоскливый, тревожный вой сирен. Выли дома, корабли, дворцы, музеи; казалось, им вторят деревья и ветер присоединяется к сигналу тревоги. Все бежали, скрипя по железу крыш, на свои посты. Приближался рокочущий, со злобными перерывами звук немецких самолётов. Огненные трассы наших зенитных пушек шли вверх, как будто хотели соткать тонкую хитрую западню, огненную сеть, в которой запутаются немцы.
Немцы бросали светящиеся лампы. Они висели в пространстве, и от них шёл мертвенный белый свет, освещавший, как днём, лица людей на крышах. Воя, визжа и захлебываясь, шли вниз фугасные бомбы. Потом раздавался глухой удар. Это значит, куда-то попала фугаска.
Взрывы бомб, выстрелы, свет прожекторов, ракеты, рассыпавшиеся разноцветными змеями, гул моторов, разбитые на куски висячие лампы, погасавшие в чёрных провалах неба, зарево далёких пожаров — вот что видели и слышали люди на крышах.
Комсомолка Варя стояла на крыше и видела, как бомба упала на здание её завода.
Она сейчас же по телефону сказала в штаб, что упала бомба. Вероятно, замедленного действия: взрыва не произошло. Прошло два часа. Тревога продолжалась. Бомбу не нашли. После тревоги в штабе Варе сделали выговор за то, что она плохо смотрит, потому что бомбу на заводе не нашли, как ни искали.
Из бомбоубежища вышли рабочие и работницы и пошли по своим квартирам. Дома были рядом с заводом. Две подруги открыли ключом дверь и, не зажигая света, вошли в свои комнаты. На диване кто-то спал и как-то глухо дышал. Они зажгли спичку и увидели, что на диване лежит огромная стальная туша и в ней что-то позвякивает с хрипом. Это и лежала та бомба замедленного действия, которую видела в полёте Варя. Пришли сапёры и разрядили её. А с Вари сняли выговор.
Проходили дни, недели, месяцы, годы, а бомбы всё падали и падали на Ленинград. Сирены выли и в метельные ночи и в белые, когда не нужны были прожектора. Зажигалки падали тысячами и горели мерзким брызжущим огнём, освещая бледные и решительные лица тушивших их подростков. Подбитые немецкие самолёты падали и в город и за городом, и к концу осады их было подбито столько, что из них можно было сложить целую гору.
А ленинградцы не уступили немцам ночного неба и очень гордились этим.