За время интенсивных боев он побывал на разных участках фронта самопровозглашенной Донецкой Народной Республики. Гаубичные батареи бригады, в которой он служил, крошили бандеровскую нечисть, вели контрбатарейную борьбу с карателями, которые били по жилой застройке городов ДНР, давили огневые точки противника, переводили живую силу бандеровцев под черно-красными знаменами в мертвое состояние. Самым страшным эпизодом был бой с тремя танками под «желто-блакитными» флагами с трезубцем и свастикой. Под Иловайском на их батарею внезапно выскочил танковый взвод. Алексей, командуя расчетом гаубицы «Д-30», прямой наводкой влупил снаряд прямо под башню танка «Т-64» с белыми полосами быстрого опознавания на броне и желто-синим флагом со свастикой. Еще две машины подбили другие артиллеристы батареи. Потом смеялись – «от страха подвиг совершили»! Но, собственно, так оно и было. Ситуация складывалась дуэльная – «или мы их, или они нас»… Алексей и другие ополченцы Донбасса сообразили быстрее.
Голова в кустах оказалась у танковых экипажей из Западной Украины – там, где почитают Бандеру как героя. А вот грудь Алексея и других артиллеристов-ополченцев украсилась крестами. Георгиевскими.
А потом – уже зимой, тот злополучный артналет на Светлодарской дуге… Но и тогда донецкие артиллеристы выполнили поставленную боевую задачу: уничтожили батарею бандеровских гаубиц, которые стреляли по жилой застройке, по больницам и школам, по детским садам и домам мирных жителей. Если бы на вооружении украинских карателей не было американских контрбатарейных радаров, то донецкие артиллеристы успели бы уйти с позиций…
Конечно, для советского офицера-артиллериста осознание того факта, что он перенесся в иные времена и иные исторические реалии, вызвало настоящий шок. Но тут тоже уже скоро должна начаться война, отголоски которой и через семьдесят лет слышны на Донбассе. Так что Великая Отечественная для Алексея из Донецка 2014 года стала и войной собственной, глубоко личной. Тем более что уже здесь, в Севастополе, он встретил Карину…
Мимолетное воспоминание об отважной девушке на мгновение вызвало теплую улыбку. Карина была уроженкой Севастополя, связисткой. В начале обороны города она вместе со многими эвакуировалась в Батуми, в тыловую базу Черноморского флота СССР. Но потом вернулась, получив еще одну военную специальность – «дальнометрист зенитной артиллерии». Батарея из четырех 85-миллиметровых орудий ПВО, в которой служили исключительно девушки, прикрывала Тридцать пятую бронебашенную батарею с воздуха.
С Кариной его связывали настоящие чувства, которые только и могут возникнуть на войне, – великие чувства Великой Отечественной войны!.. Но при этом Алексей был вынужден держать определенную дистанцию в отношениях с девушкой, ведь он был командиром мощной бронебашенной батареи и нес ответственность за каждого из гарнизона «сухопутного линкора». А командир – всегда пример для подчиненных. Вот и приходилось им двоим смирять пылающие в груди чувства.
К тому же Алексей Лещенко относился к этой девушке еще и через призму восприятия прожитых лет. Кем он был до этого? Обычным военным пенсионером. А стал молодым командиром. И сейчас Алексей заново переживал молодость и настоящую бурю возвышенных чувств, но тепрь уже – сквозь восприятие взрослого, уже немало пожившего и повидавшего на своем веку человека. И это еще больше оттеняло его чувства к Карине, делало любовные переживания невероятно глубокими, насыщенными и сильными.
Закончив передавать на берег тюки и ящики, судно быстро загрузилось ранеными и отошло от причала. В море транспорт присоединился к каравану под охраной морских охотников.
В кают-компании завтракали офицеры, сменяющиеся с ночной вахты. Увидев командира батареи, они мигом вскочили по стойке «смирно».
– Здравия желаем, товарищ комбат!
– Вольно, товарищи, присаживайтесь. – С каждым из офицеров Алексей поздоровался за руку.
– Завтракать будете, товарищ комбат? – Тут же появился дежурный матрос с камбуза в безукоризненно белом фартуке и белой шапочке.