Краснея «удушливой волной», Джон едва скользнул близоруким взглядом по Аськиному бюсту, обтянутому черной водолазкой, и круглым коленкам, выглядывающим из-под бахромы замшевой «мини». Они ели фирменное мороженое с шоколадом и вафлей, а Челентано пел «Сола ми, сола ю».
— Сола, — представилась голубоглазая крошка иностранцу.
— Ты не должна быть одна, женщина, то есть — беби… — Смутился Джон и вскоре сделал девушке серьезное предложение.
Брак заключили не без труда, с помощью родителей бывшей одноклассницы, каких-то дипломатических персон. Молодожены отбыли на зелено-голубую родину Джона, где он должен был преподавать русский язык в мясо-молочном колледже. Два года промчались почти незаметно. В мае 1980 года в телефонной трубке раздался знакомый обволакивающий голос.
— Ты где, Аська? — обрадовалась я хорошей слышимости.
— У себя, в Бескудниках, где еще! Вчера прикатила. Между прочим, абсолютно свободная. Бюст от ихнего молока на два размера раздался жирность 50 %. Уэллингтон — дыра. Джони — сопливый мудак. Денег ни копейки. А ты как?
— Через месяц рожать. Академотпуск брать не буду, мать поможет. Хочу специализироваться на психоаналитике — это сейчас на Западе очень модно.
— Как же! С меня такие бабки содрал тамошний доктор! Минут сорок слушал мои излияния и говорит: «Приведите вашего супруга, мадам. Я должен научить его иметь с женой нормальный половой контакт». Он — научить! Его! Аська демонически захохотала. — Уж я учила, учила, да не в коня корм. А ты-то, что, замужем?
— Сережа — лучший муж во всем мире. Приходи завтра, сама убедишься!
Аське Сережа понравился и она стала чуть ли не членом нашей семьи. Хорошо, что Серж неподдающийся, а то пришлось бы мне остаться матерью-одиночкой! Уж очень хороша стала после неудачной семейной жизни моя подружка! Неудивительно, что скоро мы снова вошли под марш Мендельсона в светлый зал районного ЗАГСа. Вторично брачующимся во Дворец дорога закрыта.
И опять упорхнула Ассоль с законным супругом — судостроителем, специалистом высокой квалификации, в Каир, откуда поступали мне красочные немногословные открытки. Наверно, целый год, — все реже и реже. Увиделись только летом 82. «Девочка-Дюймовочка» приобрела некий новый шарм развращенного дитя и поменяла имя. Название старого модного фильма подсказало ей нужный ракурс — Ассоль стала Ассой. Разведена, полна сил и никаких детей и, увы, сбережений. А также — специальности и маломальской способности ужиться в коллективе. Зато — апломб! Мой Сережа попытался пристроить красотку к себе в отделение диспетчером, но скоро раскаялся.
— Если так дальше пойдет, через месяц я лишусь лучших специалистов. Якушев набил Ильину Морду, Жарова подала на развод. — Он вздохнул и умоляюще посмотрел на меня. — Может, к себе в поликлинику устроишь? В регистратуру, что ли? Попробуй, Бубочка…
Неизвестно, где бы нарабатывала гражданка Колчанова свой трудовой стаж, но тут умер Брежнев и вскоре подул свежий ветер перемен. Прямо в лицо активных, упорных, стремящихся к новому цивилизованному обществу. И в первых рядах рванули в неведомое будущее мой Серж и Аська, только на разных фронтах — он по правовой реформе специализировался, а она — по эротической.
Всякое бывало с Асенькой, пока генсеки менялись, а вместе с ними и генеральная линия. Когда Горбачев объявил плюрализм и демократизацию, Аське уже стукнуло двадцать девять и пустилась она в предпринимательство, сугубо частное. Знание иностранных языков и тамошнего жизненного уклада помогли энергичной Дюймовочке провернуть несколько удачных торговых операций, связанных с челночным бизнесом, и вложить деньги в фирму по продаже недвижимости. Тридцатидвухлетняя Ася имела комфортабельную однокомнатную квартиру, купленную на собственные деньги, и должность менеджера в рекламном агентстве крупного СП, занимающегося строительством. На её визитке мерцало золотым тиснением нежное имя Ассоль, а в личных планах значились организация собственного агентства под названием «Алые паруса» и, конечно же, удачный брак. Она исчезала на многие месяцы, и вдруг ни с того ни с сего сваливалась как снег на голову, выложив за пять минут очередную любовно-приключенческую историю, Ассоль демонстрировала новую шубу или автомобиль, а затем сообщала: «Не поверишь — я, наконец, свободна!». И начинала излагать перспективы, в которых маячило черт те что, но только не создание «нормальной семьи». То брак с американским шоу-меном, то контракт на съемки в Голливуде, то собственная гостиница в Испании. Но не возня с младенцами и вахты у кухонной плиты.