Компьютер меж тем устроил праздник – пасьянс сошелся. Зажглась фраза:
Вы выиграли!!! Нарисованный салют и музычка, немудрящие, детские, возникли на мгновение… и, без передышки, сменились новым раскладом. Игра понеслась дальше, как птица-тройка. Куда? Вперед, в будущее!..
– Простите, господа, что это у вас? Пасьянс? – пророкотал над Блюхером и Чановым низкий голос. Оба обернулись и увидели высокого и худого старика.
Вольф
«Лишь пилигрим способен наяву забредить вдруг на уровне мечты и, оставляя грязную Неву, перенестись на Чистые пруды. Какой абсурд! – напялить вдруг кольцо на пальчик петербургский… Стало быть – обожествлять Садовое кольцо, а улицу Садовую – забыть…»
Блюхер немедленно поднялся и подал старику руку, будто и его ждал на совещание. Старик пожал его жаркую ладонь и протянул руку Чанову. Было в этом во всем что-то от революционной сходки – в трактире, в подвале… Чанов встал.
– Познакомьтесь, Кузьма Андреич, – сказал Василий Василианович, – это Вольф. Поэт из Северной Пальмиры.
Рука у старика была бледной и холодной, но рукопожатие его оказалось твердым и каким-то чуть свысока, значительным. Санкт-Петербургским. Недаром Блюхер сказал «это Вольф», как сказал бы «это Блок». Но совсем по-простому, не по-блоковски приподняв брови, старик смотрел на экран ноутбука.
– Пасьянс «Паук», если не ошибаюсь?.. Все масти… Три колоды… – Затем сосчитал, шевеля губами, столбики карт и поправился: – Две… – Снова задумался было, но, так и не сосчитав, бросил: – Главное – какая скорость! Выигрыш за выигрышем!
– Скорее, проигрыш за проигрышем, – поправил Блюхер.
– Действительно?.. – усомнился старик, продолжая неотрывно смотреть на экран с мельканием карт, почесал седой затылок: – А как же иначе, откуда выигрышам-то взяться!.. Они ведь везде наперечет… – Вольф оглядел молодых людей и подвел предварительный итог: – Гениально! Заставить компьютер играть в «Паука» самого с собой! Кто придумал? Вы? – старик заглянул в глаза Чанову. «Какой, однако, ясноглазый», – подумал Чанов и признался с неожиданным для самого себя сожалением:
– Нет, не я… – и кивнул на Блюхера: – Вот хозяин игры.
– Хорошо сказано, – похвалил Вольф, продолжая смотреть на экран ноутбука. – Издатель и есть хозяин игры.
Чанов повернулся к Блюхеру:
– Так вы издатель?
Он сообразил, что до сих пор не поинтересовался – кто есть кто в доставшейся ему компании. Только Пашенька отважно представился поэтом.
– Хозяин игры – для меня слишком круто, – заметил Блюхер. – Даже и не мечтал.
– А кто выигрывает? – спросил Вольф.
– Компьютер. И проигрывает он же.
– Зачем это ему?
Блюхер покосился на старика и пояснил:
– Программа. Просто программа…
Это слово – программа – взволновало Чанова, какой-то коридор открылся и свет в конце тоннеля. И старик взволновался. Он схватил табуретку, властно втиснулся между Блюхером и Чановым, так что Чанов счел за благо подвинуться за угол стола, чтоб не оказаться прямо напротив угла (семь лет без взаимности – говорила бабушка Тася). Входная дверь выпала из поля обзора, как и экран ноутбука, но Чанову было уже не до входа и входящих, как и не до «Паука». Он разглядывал Вольфа и думал: «Кто же это? Ну, уж точно кто-то, такие случайно не бывают… Порода. И масть… Этот Вольф, конечно, творюга…» Именно так, изредка, но с большим почтением говорил Степан Петрович Хапров об уважаемых им людях – о Льве Толстом, об Андрее Рублеве, об апостоле Павле. Но и о теще-хохлушке, как-то совершенно по-особенному и прекрасно готовившей борщ.
А старик все глядел на экран. Он дождался нового выигрыша, увидел снова победный салютик и ткнул пальцем прямо в дисплей, вызвав легкое неудовольствие Блюхера.
– Я понял! Программа!.. Программа…
Старик рокотал, глядя на экран, но обращался все-таки не к компьютеру и не к его хозяину. Отрываясь от мелькания карт, он заглядывал в глаза Чанову, делясь чувством и мыслью… Подтвердилось: глаза старика были абсолютно, младенчески чисты, так что Чанов испытал какое-то просто блаженство и отчасти гордость, что вот так Вольф смотрит на него. Старик и говорил прежде всего ему, Чанову:
– С полвека назад пасьянс, именно «Паук», очень меня занимал. Как же я в него играл!.. Как водку пил. Разумеется, играл настоящими, живыми картами, двумя колодами… или больше? Неважно!.. В одном прекрасном доме, на хорошем дубовом столе… Я просиживал за этим столом в одиночестве дни и ночи напролет. Разумеется, скорости были не те… Что вообще такое скорость? Так ли она важна?.. – Вольф задумался глубоко, не забывая в то же время поспевать взглядом за ходом игры, но не поспевая. – А ведь, пожалуй, скорость важна-ааа… – Вольф задумался, помолчал пару минут и внезапно забубнил: – «Все быстрее, все быстрее пароход! Мчится поооезд, мчится поооезд…» – пропел он себе под нос и снова задумался, восхищенный мощью произведения. – Но ведь и у лошади скорость не человеческая… – Он опять замолк, провалившись в какое-то немое путешествие во времени, туда, где паровоз еще называли пароходом…