— А ну-ка, ответь мне, чертяка, я же тебе велел на месте сидеть. Пошто ослушался?
Черт опустил башку, но ответил четко:
— Казенному черту, ежели он видит, что люди в беде и дело срочное, можно не спрашивать разрешения, чтобы не терять времени. А действовать на свое, чертячье, усмотрение. Так вы учили меня, хозяин.
— А молодец! Все правильно понял. Казенный черт должен немедля вмешаться. Как и государев колдун. Верно? — Афанасий подмигнул Резникову.
— В-верно, — подтвердил тот, но без особой уверенности. Видимо, считал, что позволять чертяке действовать на свое усмотрение — не лучшее решение. И такой крамоле своего черта не учил.
Иннокентий как раз появился с бочонком.
— О, основательная баклажка, — одобрил Афанасий. — А теперь принеси бокалы. И чего-нибудь похарчить. А потом собери, что в зале осталось. Будет и вам с Владимиром угощение.
Иннокентий коротко кивнул и исчез. А Афанасий продолжил допрос своего чертяки:
— Как понял, что люди в опасности?
— Я глаз с девицы не сводил. И сразу, когда она амулет сдернула, к ней бросился.
— А как сообразил, что его сиятельство спасать надо?
— А я его и не спасал, — равнодушно ответил Владимир.
— О? А зачем потащил? Неужто сожрать собирался? — рассмеялся Афанасий, а Резников от таких разговоров икнул и сделался по цвету похожим на поваленную елку.
— Никак нет, хозяин, — ответил черт, на мгновение жизнерадостно осклабившись. Он уже привык к шуточкам Афанасия. — Я видел, куда чертовка дернулась, на кого нацелилась, поэтому, когда черт его благородия господина Резникова вступил в бой, схватил жертву и понес на улицу. Там сражаться сподручнее. Снаружи мы вдвоем ее порешили бы, никому не навредив.
— А вернулся почему?
— Не погналась она за мной. А тут еще упала елка и начался пожар, а потом другие черти полезли и, не разбираясь, из-за чего драка, принялись друг друга колошматить и рвать. Недалеко до беды было.
Появился Иннокентий, отдал бокалы Владимиру, а сам с элегантным поклоном протянул хозяину блюдо с закусками.
— А ты чего за Владимиром рванул? Тебе же приказа не отдавали, — поинтересовался у черта Резникова Афанасий, делая большой глоток обжигающей жидкости из поданного Владимиром бокала. По жилам тут же растеклось приятное тепло и очень кстати: в зале уже существенно похолодало.
— Да! — обрел голос Резников. — Я тебя зря, что ли, к столу привязывал?
Афанасий вспомнил, как стол вслед за превратившимся в лебедя чертом, будто ковер-самолет в детской сказке, полетел над головами гостей, и весело захихикал. Резников посмотрел на него с немым укором.
— Я увидел, что ваш черт, ваше благородие, напал на неожиданно появившегося в центре зала врага, — доложил Иннокентий. — И решил, что это ваш приказ. Вы начальник моему хозяину. А преступник был сильнее нас обоих. Поэтому я тоже атаковал.
— Ну и ну, — восхитился Афанасий. — А черт-то поумнее будет, чем даже… — однако поглядев в бледное лицо бедняги Резникова, который вдруг понял, что никакого плана не было и придется доложить его сиятельству, что черти не собирались его спасать, а попросту вышли из-под контроля и творили, что хотят, Афанасий осекся и не стал продолжать свою мысль.
— Вот что, — вместо этого сказал он сослуживцу, — дело было так: я заподозрил ту девицу в нехорошем. И по моему приказу черти наши следили за ней и бросились на защиту его сиятельства и дражайших гостей. Я тоже вступил в бой, а вы защищали гражданских. Всем ясно? — он обвел троицу взглядом.
Черти склонили головы.
— Ну конечно! — обрадовался Резников, и его лицо приобрело, наконец, нормальный цвет. Он прихлебнув из бокала и засунул в рот одновременно кусок сыра, ветчины и севрюги. Афанасий глотнул коньячка и махнул чертям рукой, разрешая приступить к трапезе. А вскоре канцелярских колдунов попросили в кабинет его сиятельства с докладом.
— Баклажку не позабудь, — велел Афанасий Владимиру.
Чертовка, несмотря на все ухищрения, помалкивала и называть имя хозяина отказывалась категорически. Кто провел ее в зал, тоже выяснить не удалось. Ошейник охватывал ее талию и оказался простой цепью, без каких-то личных признаков сотворившего его колдуна.
— Попрошу тебя, Афанасий Васильевич, — зевнув, произнес граф, — еще раз посетить мой дом. Отдохни покамест, а утром снова применишь свое оружие. Нужно дознаться, кто ее подослал. А на ней приказ особый, заклятый. Так просто его не сломить.