Враг оказал сильное сопротивление. Выполнение задач осложнилось еще и тем, что местность была сильно заминирована. Танки прорвались вперед через узкие проходы, проделанные ночью саперами. Это сковывало маневр машин, не позволяло развернуться по фронту. А огонь врага все усиливался. По танкам били десятки самоходных орудий, противотанковых пушек, тут и там ожили хорошо замаскированные дзоты. Обстреливая с воздуха из пушек и пулеметов и забрасывая бомбами, атаковали вражеские самолеты — они непрерывно «висели» над нами.
Ломая ожесточенное сопротивление фашистов, танкисты продвигались вперед. Каждый думал только об одном: быстрее сблизиться с врагом, врезаться в его оборону, смять и сокрушить его.
Экипажу челябинца — лейтенанта Акиншина удалось проскочить далеко вперед. Ведя огонь с ходу, поражая цели мгновенно и без промаха, он уничтожил бивший в упор вражеский дзот, несколько противотанковых орудий и достиг первой траншеи противника. Остальные танки оставались где-то сзади. В суматохе боя в огне Акиншину их трудно было видеть. Лейтенант, не раздумывая, смело повел танк вперед, в глубину вражеской обороны. Экипаж Акиншина состоял из молодых танкистов, сам командир и все его подчиненные были комсомольцами. Танкистов связывала большая, настоящая боевая дружба, один за другого они стояли горой и жили, как родные братья, хотя это были во многом разные люди. Душой экипажа являлся лейтенант Акиншин. Он обладал большой решимостью, отвагой и удалью. Вместе с тем он был душевным человеком, умевшим и помечтать, и ободрить солдат хорошим, сердечным словом.
Стрелком-радистом в экипаже служил инженер-электрик из Челябинска Александр Марченко. Он пользовался у танкистов большим уважением, был всеобщим любимцем. Все в Марченко привлекало — и его внешность, и какая-то особенная, строгая сосредоточенность, и твердая непоколебимая воля, которая позволяла ему сохранить спокойствие в самой трудной обстановке. Марченко был красив той особой мужской красотой, которая присуща людям сильным и гордым. Высокий, стройный, с открытым волевым лицом, Александр Марченко обладал ловкостью и сноровкой.
Полной противоположностью ему был заряжающий Мордвинцев. Солдаты часто подшучивали над его мешковатостью, медлительностью. Но даже самые острые шутки товарищей — а танкисты любят острое словцо — не могли вывести из себя молчаливого Мордвинцева. Он, бывало, только скупо улыбнется.
Другой член экипажа — механик-водитель Сурков — отличался большой хозяйственностью. Это был поистине неутомимый труженик, его всегда можно было найти у танка. Бывало, после боя солдаты отдыхают — кто поспать устроится под кустом, кто баян в руки возьмет или письмо пишет домой, а хозяйственный Сурков все около машины возится: чистит, проверяет крепления, что-то ремонтирует. Нерадивым людям от Суркова жизни не было. Расхлябанности, бесхозяйственности он терпеть не мог.
Все эти разные по своим характерам люди в бою действовали с одинаковым бесстрашием и настоящим, я бы сказал, артистическим мастерством. Даже медлительный Мордвинцев, находясь у пушки, становился неузнаваемым. Откуда только бралась у него ловкость, быстрота!
Отважный экипаж, беспощадно разя врага пушечным и пулеметным огнем, рвался и рвался вперед. Фашисты, ошеломленные дерзким ударом, дрогнули, попятились. А следом за танком Акиншина, развивая успех атаки, устремились другие машины. Не давая врагу опомниться, экипаж Акиншина на полной скорости прорывался к населенному пункту Борилово, который нам приказано было взять. Его танк первым вышел к селу.
Бой за Борилово был жестоким. На южной окраине уральцев контратаковали вражеские танки. Повсюду шли яростные схватки, нередко один наш танк дрался с двумя-тремя фашистскими машинами. Скоро все поле было охвачено огнем. Кругом пылали вражеские танки.
Экипажу лейтенанта Акиншина удалось прорваться в тыл врага и выйти к хутору, расположенному в нескольких километрах от Борилово. Вскоре неподалеку от хутора оказался еще один наш танк. Но здесь советские танкисты были окружены.
Акиншин, укрыв машину в котловане, оставшемся от сгоревшего здания, вступил в неравный бой. Экипаж держался почти сутки. Экономя снаряды и патроны, танкисты били только наверняка. Они уничтожили несколько танков и больше сотни вражеских солдат. Но фашистам все-таки удалось подобраться к нашему танку. Тогда Михаил Акиншин открыл башню, по пояс высунулся из нее и стал забрасывать фашистов гранатами.
Овладев деревней Борилово, танкисты устремились вперед. К утру мы с боем заняли районный центр Злынь, расположенный в восемнадцати километрах от Борилово»{198}.