В беспроглядных сумерках оккупации такие слова разжигали пламя надежды на грядущее освобождение.
Эту надежду сохраняли и те, кто не смог покинуть страну и не смирился с ее поражением. Что могли они сделать в условиях жестоких репрессий и, казалось бы, массовой поддержки нового режима, активной или пассивной?
Но молчать, бездействовать — значило тоже стать безмолвными пособниками захватчиков и их местных ставленников. И с самого начала оккупации во Франции возникло свободное слово. Сначала листовки, затем газеты. Если имелась возможность, их печатали на машинке, если нет — писали от руки, размножали самыми примитивными способами, порой через копирку, раскладывали по почтовым ящикам, оставляли в метро или трамвае: «Не выбрасывай, передай другому». И сегодня нельзя без волнения смотреть на эти чудом уцелевшие листки, порой едва читаемые, с ошибками, сделанными усталой машинисткой, которая перепечатывала невесть какую по счету копию. Те, кто выпускал их, смертельно рисковали I в случае ареста их ждала либо казнь, либо медленная и мучительная смерть в концлагере. Но люди продолжали свое дело, находили единомышленников, объединялись, устраивали из подручных средств подпольные типографии — придет время, когда их слово получит широкий отклик и зазвучит по всей стране.
В дни национальных праздников — 11 ноября (окончание Первой мировой войны), 14 июля (день взятия Бастилии) французы, как и прежде, повсюду выходили на улицы, устраивали народные гулянья, а по сути массовые демонстрации. 11 ноября 1940 года на Елисейских полях в Париже немцы открыли по демонстрантам огонь, тогда молодежь разбилась на отдельные группы и продолжила «гулять» по всему городу. 70 лет спустя об этой акции нам рассказала одна из ее участниц, тогда 17-летняя студентка…
Вступление СССР в войну с нацистской Германией в июне 1941 года придало новый импульс борьбе с фашизмом во Франции и за ее пределами. Советский Союз признал Национальный комитет «Свободной Франции» как французское правительство в изгнании и своего союзника после разрыва дипломатических отношений с Виши. Окончательно перешли на сторону Сопротивления французские коммунисты, объединившие свои усилия с другими антифашистскими группами. Патриоты Франции в подполье, в партизанских отрядах, в вишистских и нацистских тюрьмах с тревогой и надеждой следили за битвой на востоке Европы. И хотя в первые месяцы войны положение Советского Союза было тяжелым, они всей душой желали ему победы, с которой связывали отныне и освобождение своей страны.
От мирных протестов — к вооруженному Сопротивлению. Захватчикам и их пособникам стало небезопасно ходить по французской земле. На знакомых улицах, где они, казалось бы, должны были чувствовать себя как хозяева, в густом тумане, в черном провале подворотни их поджидали народные мстители. В романе подробно описана и «рельсовая война», которую вели железнодорожники вместе с партизанами, чтобы ни локомотивы, ни вооружение; ни продовольствие не достались врагу. Молодежь, которую угоняли в Германию или заставляли работать на немцев в трудовых лагерях, уходила в леса, создавала партизанские отряды. Так приходят к Сопротивлению многие герои романа, и, как бы по-разному ни складывались их судьбы, становится понятным, что иного пути у них не оставалось.
Действие книги Сержа заканчивается в ноябре 1941 года, но читателю известна дальнейшая история. Менее чем через три года, летом 1944-го, войска антигитлеровской коалиции и поднявшийся на борьбу народ освободили Францию, восстановили в ней демократию и республику, а в мае 1945-го, со вступлением советской армии в Берлин и Прагу, была одержана окончательная победа над фашизмом во Второй мировой войне.
И все же, наверное, остаются вопросы: можно ли было избежать этих трагических событий? остановить Гитлера накануне или на начальном этапе войны? была ли такая возможность у Франции и в какой мере это зависело от нее?