– Я вас понимаю, сэр Лайонел. – Он взглянул на большие часы над галереей для зрителей. – Каков же ваш вопрос? •
– Он касается того времени, когда судно стояло на банке вместе с «Торре Аннунциатой» в Рангуне. По моим сведениям, экипаж «Мэри Дир» был отпущен на берег, а «Торре Аннунциата» все время была ярко освещена и на ней работали все лебедки. – Он посмотрел на Холленда: – Насколько я понимаю, показания на этот счет нам представят позже, и они позволят установить истину, однако чиновник, занимавшийся этим вопросом, получил информацию от капитана «Торре Аннун–циаты», что в то время он занимался уборкой трюмов и освобождал место для каких–то стальных труб, которые предстояло погрузить. – Он снова повернулся к Боуэн–Лоджу: – Мне бы хотелось узнать, господин председатель, слышал ли свидетель какие–нибудь разговоры об этом, когда явился на борт?
Вопрос был задан, и Патч ответил, что слышал что–то от Раиса, но тогда не придал этому никакого значения.
– Но теперь придаете? – спросил сэр Лайонел.
– Да, – кивнул Патч.
– Еще один вопрос, господин председатель! Не скажет ли свидетель, упоминал ли мистер Деллимар когда–нибудь о грузе? – Услышав отрицательный ответ Патча, сэр Лайонел сказал: – У вас не возникло ни малейших подозрений, что вы везете не тот груз, что заявлен в декларации?
– Нет.
– Задам вопрос иначе: до вас доходили какие–нибудь слухи о грузе, когда вы нанялись на судно?
– Ходили слухи, что на борту имеются взрывчатые вещества. Эти слухи были настолько упорны, что я, приняв командование судном, вывесил копию декларации на доску объявлений.
– Вы сочли опасным распространение слухов о взрывчатых веществах?
– Да.
– Вы принимали во внимание состав команды?
– Да.
– Можно ли сказать, что этих слухов было достаточно, чтобы вызвать панику у экипажа при известии о пожаре?
– Вероятно.
– Райе доложил вам, что поднялась паника. Как могло случиться, что подобный слух все же распространился по судну?
Патч невольно бросил взгляд в сторону свидетелей:
– Не думаю, что мистер Хиггинс был убежден, что в трюмы загружено то, что указано в декларации.
– Он считал, что там взрывчатые вещества, да? Почему?
– Не знаю.
– Вы его спрашивали?
– Да, спрашивал.
– Когда?
– Сразу после того, как мы прошли Уэссан. ' – И что он ответил?
– Он отказался разговаривать со мной.
– Вы можете в точности воспроизвести его слова?
– В точности?
– Да.
– Он сказал, чтобы я пошел и спросил у Таггарта или Деллимара и оставил его в покое. Оба они, конечно, были мертвы.
– Благодарю вас! – Сэр Лайонел с изящным поклоном сел на свое место.
Боуэн–Лодж снова взглянул на часы и закрыл заседание:
– Перерыв на два часа, господа! – Он встал, и вместе с ним поднялся весь зал. Пока он и заседатели не ушли из зала, все стояли.
Когда я повернулся, чтобы выйти, то увидел, что миссис Петри сидит прямо позади меня. Она улыбнулась, узнав меня. Лицо ее было опухшим и мертвенно–бледным, а глаза покраснели. Гундерсен тоже был тут. Он сидел за нею, а теперь прошел немного по ряду и беседовал с Хиггинсом. Миссис Петри вышла одна.
– Кто эта женщина? – спросил меня Хэл.
– Одна из директоров компании Деллимара. – И я рассказал ему о моем визите в офис компании. – Скорее всего, его любовница!
На улице мокрые от дождя мостовые сверкали на солнце, и мне было странно глядеть на людей, спешащих по своим делам и ничего не знающих о «Мэри Дир».
Патч стоял в одиночестве на краю тротуара. Он ждал меня, так как сразу же подошел.
– Я хотел бы вас на пару слов, Сэндз! – От долгих речей он охрип, и лицо его выглядело усталым.
Хэл сказал, что отправится в отель, где и позавтракает. Патч молча следил, как он уходит, нервно перебирая в кармане монеты. Как только Хэл удалился настолько, что не мог слышать нас, он обратился ко мне:
– Вы говорили, что ваша яхта будет готова не раньше конца месяца! – В голосе его звучали упрек, гнев и обида.
– Да. Но она оказалась готовой на неделю раньше, чем я предполагал.
– Почему же вы не дали мне знать? Я приезжал на верфь в прошлую среду, но вы уже ушли. Почему вы мне не сказали? – Он неожиданно взорвался: – Мне нужен был всего один день! Всего один день! – Он уставился на меня, буквально скрежеща зубами. – Неужели вы не понимаете – один взгляд на эту дыру в корпусе, и я бы все узнал! Тогда я мог бы сказать правду! А так… – Он глядел как загнанный зверь. – А так я не знаю, что за чушь несу и что за проклятую яму рою сам себе! Один день! Вот и все, что мне было нужно!