Ответ на этот вопрос мы находим уже не в статье, а в романе Ф. Степуна «Николай Переслегин», который писался параллельно со статьёй, а вышел в конце 20-х годов. Этот философский роман в письмах, с нашей точки зрения, представляет собой новый этап в осмыслении природы артистической души. Главный герой романа, образ безусловно автобиографический, наделяется тем самым комплексом идей, который мы находим в вышеуказанной статье. Мотив «многодушия» как положительного богатства человеческой души — основная тема философских размышлений Николая Переслегина. Мы находим практически дословные совпадения в письмах главного героя и в статье самого Степуна, только в романе мысли более заострённые, доведённые до совершенства и воплощённые в жизнь. Главный герой совершает грех предательства (философски обоснованный и оправданный в формулировке главного героя как положительный акт, так как «на дне всякого этического раствора остаётся мутный осадок: нравственный долг греха» (курсив наш. — С.К.)) по отношению к другу (соблазняет и уводит от Алексея жену Наталью), к жене (изменяет ей с Мариной, которую, в свою очередь, тоже предаёт и доводит её и человека, который её любит, до самоубийства). Таким образом, эстетическая привлекательность теории артистической души, изложенной в статье Степуна, в романе оборачивается ужасом распада и смерти, которые несёт в мир душа, подобная душе Николая Переслегина. Форма романа позволяет Степуну показать артистическую душу в действии и с различных точек зрения и тем самым достичь объективности в раскрытии сущности этой души. Единственное письмо в романе, которое принадлежит не Переслегину, это письмо Алексея, характеризующее главного героя, его философию и жизнь: «Я вижу тебя насквозь и всего тебя наотрез отрицаю. И твою бескостную, как Петрушка, мысль, и твою фальшивую сентиментальность, и твою самоуверенную барственность, и твоё актёрское лицо. (…) Твоя душа не только не храм, но даже и не квартира, а гнусная экспериментальная лаборатория. (…) Твоя объективная истина, взаимное понимание, дутый пафос, всё это одна бескровная риторика бескровного сердца…».
Сам главный герой, потерпев жизненный, интеллектуальный и душевный крах, приходит к осознанию порочности своей теории, что вплотную приближает его к религиозному, христианскому покаянию. В своём последнем письме — исповеди к Наташе — Николай Переслегин пишет: «Сейчас так ясно, что вся ложь таилась в моей „правде“ и весь мой грех в той верности, с которой я ей служил. (…) С чувством горячего стыда вспоминаю я все свои утончённые сложности. (…) Какой безбожный бред, Наташа, и какая лукавая мечтательность! (…) У истины много врагов. Быть может, мечтательность один из самых злых и страшных. (…) Моя умная, трусливая, мистическою мечтательностью прикидывавшаяся жадность разрушила твою жизнь, убила Марину и если не убила меня, то, вероятно, только потому, что не смогла убить себя во мне». Раскаяние приближает к вере. С героем читатель расстаётся в момент начала его нового жизненного этапа — ещё не всецелое обретение Христа и принятие Креста, но уже первый шаг в этом направлении.
В своих мемуарах «Бывшее и несбывшееся» Ф. Степун вспоминает о процессе написания романа «Николай Переслегин»: «Проблематика и колорит романа (…) вырастали как из материала собственной жизни, так и из наблюдений над (…) литературно-философской средой… Накануне Великой войны все мы жили кризисами — кризисом религиозного, политического и эстетически-эротического сознания. В эпохе было много беспредметной проповеди, артистической позы и эротического снобизма. Писал я „Переслегина“ с раздвоенным сердцем, то благодарно радуясь растущему во мне новому человеку, то впадая в лирический соблазн и интеллектуальные грехи моей романтической юности».