Вся мебель, двери, подоконники кабинета и комнаты отдыха были сделаны из темного орехового дерева, а рамы — из светлого дуба. Стены оклеены слегка тонированными под дерево красивыми обоями.
М. С. Горбачев хорошо «вписался» в новую обстановку, и по всему чувствовалось, что ему нравятся эти апартаменты, пульт связи, который давал возможность соединиться не только с любым абонентом в нашей стране, но и всего мира, руководителями других государств. Из этого кабинета позже он часто разговаривал с президентами Франции, США, руководителями социалистических стран, которых он поздравлял с днем рождения или с национальными праздниками.
Впрочем, не все устраивало Михаила Сергеевича в этом кабинете. Он сковывал его широкую натуру, и мне приходилось быть участником совещаний в связи с необходимостью расширения помещения генсека. Он выдвигал идею отвести под личные апартаменты, «свою» телестудию, весь пятый этаж. Н. Е. Кручина ходил тогда озабоченный, часто заглядывал ко мне. Он не знал, где теперь придется размещать зал заседаний Секретариата ЦК, куда переводить из кабинета на пятом этаже Е. К. Лигачева. Но скоро было принято решение переоборудовать под зал заседаний Секретариата кинозал в примыкающем здании, а Е. К. Лигачева переместить на третий этаж, где был оборудован новый кабинет. Проекты всей этой реконструкции были уже составлены, когда М. С. Горбачева избрали Председателем Верховного Совета СССР, а затем и президентом СССР. Теперь центр пребывания генсека переместился в Кремль. До этого переезда пройдет еще много времени, а тогда, весной 1985 года, у всех была большая надежда на добрые перемены и предстояла огромная работа.
Выполнив необходимые формальности в связи с избранием на пост генсека и решив ряд неотложных вопросов, М. С: Горбачев серьезно задумался о тех шагах в своей политической деятельности, которые необходимо было предпринять, чтобы изменить ситуацию в стране и доказать серьезность своих намерений. Сколько бы ни было обсуждений предстоящих перемен до избрания М. С. Горбачева генсеком, жизнь показывала, что они, соприкоснувшись с практикой, представляли собой труднореализуемые проекты. Конечно, соратники М. С. Горбачева приблизительно знали, что нужно сделать. Но никто из них не ведал, «как это сделать», с чего начать. Надо ли говорить, что приход нового лидера вовсе не означал серьезности предстоящих реформ, наличие у него сколько-нибудь стройной системы преобразований во всех сферах жизни общества. Он был обречен действовать методом проб и ошибок. Генсека серьезно это беспокоило. Он сознавал, что на нем лежал груз ответственности за судьбу страны. Закулисные действия и дворцовые интриги больше помочь не могли. Люди ждали реальных перемен. И условия для них были на редкость благоприятные. Но оказалось, что власть взять легче, чем удержать ее.
Вскоре после своего избрания генсеком М. С. Горбачев пригласил к себе некоторых секретарей ЦК, помощников, других доверенных ему людей для обсуждения предстоящих практических действий нового руководства. Насколько я помню, все рассуждения тогда свелись к трем позициям. Первая — ускорить обновление кадров, заменить тех руководителей, которые были тесно связаны с предшествующими генсеками и не способны возглавлять участки работы, где требовались безотлагательные меры по улучшению дел. По существу, под этим предлогом выдавался карт-бланш для любых кадровых перемен. Вторая позиция состояла в том, чтобы продолжить курс на ускорение научно-технического прогресса в стране, приоритетного развития машиностроения как основы всех преобразований в производстве. С некоторых пор М. С. Горбачев полагал, что все наши беды заключены в слаборазвитом машиностроении, и тогда взял энергичный курс на обновление активных производственных фондов, двух-трехсменную работу парка станков, применение роторных комплексов.
И наконец, в третью группу вопросов выделялись все поездки генсека по стране, посещение трудовых коллективов. Разумеется, в обсуждении всплывали и другие проблемы, касающиеся развития сельского хозяйства, строительства, но их тогда отнесли для дальнейшей проработки и внесения предложений.
Первый свой визит М. С. Горбачев решил нанести на промышленное предприятие столицы. Он попросил меня подготовить такую поездку, но сделать это так, чтобы до поры до времени о ней мало кто знал. Генсек хотел побывать на автозаводе имени Лихачева, в районной больнице, школе, магазине. Я подготовил такой маршрут, но неожиданной поездка не получилась, так как М. С. Горбачев рассказал о своем намерении В. В. Гришину, в ту пору секретарю московского городского комитета партии. Естественно, к приезду генсека все было готово. И если на заводе трудно что-то изменить за несколько дней, то в больнице были разительные перемены по сравнению с тем, что я видел прежде. Тротуары, дорожки и подъездная часть дороги у больницы были заново асфальтированы и еще источали горячие запахи гудрона. На том этаже, где мы были, больным запретили выходить из палат в коридор. В те две или три палаты, куда генсеку предложено было зайти, как мне позже сказали люди из его охраны, лежали офицеры службы безопасности, этакие краснощекие коротко стриженные молодцы, которые тепло отзывались о медперсонале, харчах и затруднились дать четкий ответ только по поводу своих болезней. В этом они путались, отчего врачи бледнели, не зная, чем все это может кончиться.
Потемкинские деревни нам показали кое-где еще, в частности пригласив «в первую попавшуюся» квартиру новосела, «рядового рабочего», у которого «случайно» нашлись великолепные закуски, конфеты, печенье и прочее, по многим атрибутам выдававшее их происхождение из спеццехов, поставляющих продукцию службе охраны. После этого нельзя было исключать, что и ковры на стене, другая утварь были тоже заимствованы для высокой встречи. М. С. Горбачев тепло побеседовал с рабочим, узнал о его производственных и семейных делах, тепло пожал руку и пожелал дальнейшего счастья и успехов на трудовом поприще.
Однако дело было не в маленьких хитростях, а в том, что М. С. Горбачев, наверняка чувствуя большие и малые подлоги, принял эту игру, позволил корреспондентам заснять ложь, согласился играть в этом спектакле. Вскоре, возвращаясь после одной из поездок генсека по стране, я в самолете вспомнил эту историю и рассказал в присутствии М. С. Горбачева Раисе Максимовне об этом злополучном визите в Москве, полагая, что правда заставит задуматься. Внутренне я, конечно, рассчитывал, что от подобного обмана надо отмежеваться и строго спросить с тех, кто пытается ввести в заблуждение генсека. Но реакция Раисы Максимовны была неожиданной:
— А что вы хотели? Разве когда вы приглашаете гостей, не убираетесь в квартире и не достаете все лучшее?
Тут трудно что-либо возразить. Я действительно убирался в квартире, если ждал гостей. Но у меня бывали не те гости, да и квартира — не больница или иное государственное предприятие. Речь шла о политическом визите, а не о встрече за «рюмкой чая» старых друзей. Конечно, мне хотелось сказать и о том, что генсек не гость, а скорее хозяин, руководитель страны. Но я ничего не сказал, боясь быть неправильно понятым. Во всяком случае, стало очевидным, что подобные спектакли приемлемы и могут повторяться впредь. Но я не думал, что вся жизнь скоро станет подмостками театра одного актера.
Юбилей Л. И. Брежнева (в центре жена Л. И. Брежнева — Виктория Петровна)
Л. И. Брежнев и А. Н. Косыгин среди молодежи
После охоты
Похороны Л. И. Брежнева. В первом ряду (слева направо) — Ю. В. Андропов, К. У. Черненко, Н. А. Тихонов. А. А. Громыко
М. С. Горбачев выступает на Пленуме ЦК КПСС