Этот бокал вина вспомнился еще раз через несколько лет, когда был удален из ЦК старый знакомый Горбачева Разумовский, без особых объяснений смещен с поста члена Президентского Совета А. Н. Яковлев.
А требование поклясться в верности, хотя и на высоте 11 тысяч метров, было из той же серии личной преданности, взгляда начальников на людей как на своих дворовых, которые должны служить не принципам и интересам дела, а фигурам, даже если они политические фигляры. И подданные должны менять одежды в зависимости от того, в какую тогу вырядился сегодня их суверен.
Время в те годы бежало быстро. Михаил Сергеевич планировал много встреч и часто выступал. А это требовало соответствующей подготовки текстов, которые он заставлял по нескольку раз переписывать. На цековской даче в Волынском уже сидела постоянная бригада Спичрайтеров», которая готовила доклады, выступления и речи для генсека. Упорно работали и международники, ибо М. С. Горбачев все больше входил «во вкус» зарубежной проблематики.
После выступления в Целинограде 7 сентября 1985 года Михаил Сергеевич 20 сентября произносит речь и заключительное слово на встрече в ЦК КПСС с ветеранами стахановского движения. К 30 сентября готовится его выступление по французскому телевидению. В октябре у него было 15 речей, выступлений, докладов и бесед. И это не считая тех, которые не публиковались. Были месяцы, когда число разнообразных выступлений, приветствий, других публикаций достигало 22. Но дело не только в количестве выступлений. Беда состояла в том, что скоро Горбачев сам стал все больше подключаться к подготовке своих речей, переписывал готовые тексты, нередко обогащая, но чаще ухудшая их. А для этого требовалось много времени. Зато они были плодами и его труда. Многословные, с частыми повторами.
При таком объеме публицистической деятельности разрушился порядок согласования выступлений в Политбюро. О многих инициативах и обещаниях члены Политбюро узнавали уже из газет. К этому надо добавить, что М. С. Горбачев принимал многочисленных зарубежных визитеров, что практически не оставляло у него времени для обстоятельного рассмотрения внутренних проблем и бесед с министрами, первыми секретарями ЦК компартий республик, крайкомов и обкомов КПСС.
Все это углубило трещину между генсеком и членами ЦК, первыми секретарями партийных комитетов, хозяйственными руководителями. Они охотно помогали все время Горбачеву и были готовы делать это и впредь, но контакт как-то нарушился. Генсек не интересовался состоянием дел на местах, редко звонил. Возникало состояние отчужденности. И это нежелание поддерживать контакт было тяжелой чертой характера Горбачева. Скоро встречи и телефонные звонки вообще потеряли для местных руководителей какое-либо значение. Горбачев все реже интересовался хозяйственными делами, несмотря на советы и просьбы, перестал встречаться с глазу на глаз с министрами, руководителями предприятий. Все больше встречи проводились с многочисленными приглашенными. На них шли накачки, какая-то надсадная, оскорбительная критика; впрочем, и это продолжалось недолго. Чувствуя отчужденность, люди стеснялись к нему заходить или шли в крайнем случае. Беседы стали носить формальный характер, на них после очередного мероприятия секретари приглашались «гуртами» по 10–15 человек. При этом говорил в основном Горбачев.
— Знаешь, мне такие политбеседы не по душе, — сказал как-то один из старых моих знакомых, первый секретарь одного сибирского обкома партии. — Я хочу обсудить конкретные вопросы, а со мной говорят в духе политбеседы, как райкомовский Федя-пропагандист о значении силы слова. Если можешь, помоги встретиться с глазу на глаз, а нет, ну что ж, значит, такая наша судьба…
Приемом к Горбачеву занимались его секретари, и я не мог и не хотел регулировать этот процесс, ибо не считал возможным исполнять швейцарские функции при генсеке. Разумеется, когда, возникали неотложные и серьезные проблемы, я информировал о той или иной записке секретаря обкома с просьбой принять, дать возможность доложить или передавал ее в приемную. Но с годами таких просьб становилось все меньше, и к Горбачеву можно уже было попасть без особого труда, да, пожалуй, в любое время, но люди в эту дверь особенно не стучались. Ее все чаще и чаще открывали представители зарубежной прессы, иностранные визитеры, те, кто хотел обогреться в лучах славы или мимоходом сказать своим коллегам, что он долго беседовал с президентом СССР и тот поддержал высказанную ему идею и согласился помочь…
Помощником генерального секретаря ЦК Горбачева я был утвержден где-то в марте — апреле 1985 года. После подготовки доклада на конференции в декабре 1984 года Михаил Сергеевич возложил на меня вопросы идеологии, хотя я понимал, что это временное дело. Утвердил он своим помощником и А. П. Лущикова, как опытного и разумного человека, способного решать многие вопросы. По международным делам Запада он на первых порах оставил помощника Л. И. Брежнева, Ю. В. Андропова, К. У. Черненко — А. М. Александрова-Агентова, эрудированного человека, но в силу объективных обстоятельств смотрящего на современные проблемы прежним взглядом. Социалистическими странами занялся В. В. Шарапов, впоследствии посол СССР в Болгарии. Заведующим общим отделом ЦК утвердили А. И. Лукьянова, который хорошо знал бумажные дела, работал, по словам Анатолия Ивановича, с Молотовым, Хрущевым, Брежневым, Подгорным, Андроповым, Черненко, Горбачевым и знал все лабиринты аппаратной жизни.
Трудно говорить о единстве мышления и подходов к делам в этой команде. Во всяком случае, я скоро был возвращен к делам более близким мне — экономическим.
К тому времени А. Н. Яковлев уже возглавлял агитпроп ЦК, и я не сразу понял, почему потребовалось мое перемещение, и только со временем разобрался кое в чем. На должность помощника по идеологическим вопросам был утвержден Г. Л. Смирнов, которого я знал еще с начала 60-х годов как лектора ЦК КПСС. Раиса Максимовна одобрила этот выбор. Она всегда считала, что по идеологическим проблемам помогать Горбачеву должен академик. Смирнов подходил для этого. Человек он был грамотный, спокойный и даже медлительный, но нередко, как бы сказать поточнее, неповоротливый. А. Н. Яковлев, рекомендовавший его Горбачеву, говорил о нем как о слоне в посудной лавке, и было в этом что-то похожее на истину. Эта «команда пестрых» и помогала генсеку думать и излагать мысли.
Поездки Горбачевых по стране продолжались. Он посещал промышленные центры, крупные предприятия машиностроения, оборонной промышленности, колхозы и совхозы, запланирована у него была поездка для ознакомления с положением дел в Куйбышевской области. Там мощные заводы машиностроения, в Тольятти — гигант ВАЗ — Волжский автомобильный завод. Руководство областью недорабатывало. Первый секретарь обкома КПСС не пользовался большим авторитетом, и все это могло в недалеком будущем сказаться на обстановке в области. Так оно и случилось через некоторое время, но тогда М. С. Горбачев еще надеялся, что его приезд изменит ситуацию.
В целом поездка получилась довольно интересной. Люди хорошо встречали Горбачевых, но освещение по телевидению визита чем-то не устраивало Раису Максимовну. Г. Л. Смирнов, отвечавший теперь за все эти дела, положился на телевизионщиков и А. И. Власова, работавшего первым заместителем заведующего идеологическим отделом под руководством А. Н. Яковлева.
Во время одного из обедов Р. М. Горбачева завела разговор о визите:
— Люди здесь прекрасные, хорошо встречают, — ласково говорила она, — а вот освещение визита в средствах массовой информации никудышное. Михаила Сергеевича показывают как-то с затылка, отсекают его от сопровождающих, и все это при огромном количестве газетчиков, телевизионщиков, идеологов из ЦК, специально приставленных для этого помощников.
Разговор этот вдруг напомнил то, что происходило некогда со мной. Именно такие слова однажды я слышал от самого М. С. Горбачева, когда он выразил недовольство слабым освещением в средствах массовой информации его первой поездки на московский ЗИЛ. Тогда я организовывал ее и по согласованию с Горбачевым делал освещение визита скромным и деловым, о чем я уже рассказывал. Это было рабочее ознакомление с положением дел на заводе, в одной из больниц Пролетарского района столицы. А коли деловой визит, то пресса была приглашена в незначительном числе. М. С. Горбачев с этим согласился.