Возглавлял отдел В. А. Карлов, человек умудренный, битый и «ссылавшийся» в прошлом в Узбекистан, правда, вторым секретарем ЦК. Теперь он возглавляет этот маховик в ЦК КПСС и в значительной мере определяет аграрную политику на селе. Подвластный ему аппарат диктует все повороты и зигзаги в развитии сельского хозяйства, подбирает руководящие кадры во все земельные органы в центре и на местах, руководителей сельхозотделов в партийных структурах республик, краев и областей.
И я незаметно втягиваюсь в работу этой махины, увлеченный ее интересами, и несусь в фарватере решений, выпестованных за десятилетия существования ее структуры и кадров. Словно мелкая песчинка, скольжу за лавиной, пытаюсь сопротивляться, чтобы она не смяла и не уничтожила меня.
1981 год. Засуха, тяжелейшие последствия которой еще будут долго аукаться для наших людей. Она добила экономику села, да и всей страны, опустошила казну.
В Политбюро, Секретариате ЦК, Совете Министров СССР напряженная обстановка: изыскиваются средства для закупки зерна. А я покорно и не очень уверенно готовлю различные справки и документы. Контакта и взаимопонимания с Горбачевым пока нет. Он, как и многие другие, втянут аппаратом сельхозотдела в технологические тонкости сельскохозяйственного производства: возделывания культур, новых приемов вспашки, откорма скота, приготовления кормов, еще какие-то детали, которые мне кажутся несущественными. И здесь отсутствует взаимное понимание, по-моему, проскальзывает какое-то пренебрежительное отношение. У меня потому, что он копается в рационах свиней и кур, у него потому, что я считаю эту работу бесполезной тратой времени даже для себя, не говоря о члене Политбюро ЦК. Я видел другие причины неурядиц в развитии села.
Однажды в «Правде» меня пригласил Юрий Жуков, кандидат в члены ЦК, политический обозреватель газеты, на серьезный разговор о положении в сельском хозяйстве. Он получал много писем и спросил, почему остановился рост производства, почему люди уходят из села. Что нужно делать? Я согласился, что в деревне действительно работают не лучшим образом, нет должной заинтересованности у крестьян. Кроме того, не хватает почти всего, что нужно хлебопашцу, но главная причина не в сельском хозяйстве, а в состоянии экономики в целом, в экономической политике государства. Общество не заинтересовано в развитии производства, деньги, которые получает крестьянин, ему некуда деть. Он, например, не может купить или построить дом — не хватает стройматериалов. Селянин не в состоянии приобрести холодильник или надежно его использовать. Он продает хлеб, мясо и другие продукты себе в убыток, ибо такова политика цен.
Это суждение было подготовлено многими моими размышлениями и спорами. Один из них связан с публикацией в «Правде» письма Ф. Абрамова, известного писателя-деревенщика.
Посетив родные края в Пинежском районе Архангельской области, Ф. Абрамов не нашел ничего лучшего, как через печать «разделать» своих земляков за леность и тунеядство, безделье и равнодушие. Я настолько был шокирован этим письмом к землякам, что выступил на редколлегии с просьбой снять его и не позорить известного писателя. Говорил, что дело не в людях, что со времен Ломоносова они не стали хуже. Хуже сделали их мы, отчуждая землю, отстраняя от живого интереса. Автор писал, что рядом люди в Финляндии получают в два-три раза больший урожай, надаивают много больше молока, завалены мясом, а крестьянин-пинежец едет за колбасой в город. Все это так и не так. Создайте условия для работы и интерес такой же, как у финнов, и вы увидите, что архангельский мужик работает не хуже.
По тому времени мое заявление было довольно смелым. Меня многие поддержали на редколлегии, однако письмо опубликовали. Единственное, что сделал Афанасьев, — смягчил критику Абрамова в адрес своих земляков. Это потом вызвало волну скандальной переписки между писателем и «Правдой». Но дело было сделано. Все это меня сильно раздосадовало. Я увидел бездну непонимания многими руководителями истинного положения дел и тогда, посоветовавшись с товарищами, которые разделяли мои мысли, решил организовать серию публикаций, в которых со всей определенностью говорилось, что производственные отношения, наше дремучее представление об экономике загнали деревню в безысходность.
Эти статьи были злы, откровенны и многими замечены.
Положение в экономике осложнялось и тем, что люди перестали верить своим руководителям. Что же произошло в стране буквально за пять лет деятельности нового руководства, сменившего Н. С. Хрущева?
Приход Брежнева на политическую арену, отказ от многих неплодотворных идей его предшественника позволил уже в первые годы работы нового генсека сделать довольно серьезный рывок в развитии экономики страны, повышении благосостояния людей. Давно подмечено, что смена лидеров, приход новой команды в аппарат управления способствует оздоровлению обстановки.
Так случилось и в 1964 году, когда были опрокинуты многие догмы. В ЦК КПСС и Совете Министров СССР, а также на местах появились достаточно инициативные люди, которые хорошо понимали современное производство, были готовы к осуществлению реформ. Многие из них, кстати, и сегодня сохраняют ключевые посты в экономике.
Прежде чем та или иная идея бывает материализована, она проходит сложный путь обкатки в умах ученых и специалистов. Вот почему в команде Косыгина созрели идеи хозяйственной реформы перевода предприятий на хозрасчет и самоокупаемость. Это была удивительная пора новаторских решений в экономике и социальной жизни общества. Особенно в сельском хозяйстве. Я бы и сегодня назвал мартовский Пленум ЦК 1965 года одним из ключевых в подъеме сельского хозяйства, примером нового мышления в аграрной политике.
К сожалению, это была очень короткая пора своеобразного ренессанса. Буквально через несколько лет рост производства сначала замедлился, а потом и вовсе остановился. После событий в Чехословакии возобладали консервативные настроения. Выхолащивались идеи хозяйственной реформы.
Ради справедливости, разумеется, надо сказать, что застой и деградация производства были далеко не во всех регионах и не во всех отраслях. В эти же годы во многих областях быстро росло промышленное и сельскохозяйственное производство, активно велось жилищное и социально-бытовое строительство. Сооружался БАМ, новые атомные и гидроэлектростанции. По многим направлениям знаний наука добилась выдающихся результатов, развивалась культура, совершенствовалось образование. Как никогда стремительно росло производство в топливно-энергетических отраслях, добыче нефти и газа. К сожалению, развитие базовых отраслей не слишком улучшало показатели эффективности экономики.
Страна имела крайне запущенное финансовое хозяйство, значительная часть промышленных и строительно-монтажных организаций несли убытки. Техническое состояние парка машин было катастрофическим: более 40 процентов его имело степень износа свыше 50 процентов. Росла текучесть кадров, падала фондоотдача, в результате чего государство ежегодно теряло более чем на 1 миллиард рублей продукции. Царила бесхозяйственность и безответственность. В середине 80-х годов на промыслах ежегодно сжигалось в факелах и выбрасывалось в атмосферу свыше 13 миллиардов кубометров попутного газа. Росли объемы неустановленного отечественного и импортного оборудования, значительная часть которого уже потеряла всякие гарантии.
Дисциплина труда была крайне низка. Сотни тысяч человек ежедневно не выходили на работу. При этом надо сказать, что с каждым годом падало качество продукции, обесценивающее огромное количество трудовых и материальных ресурсов. Село получало технику в таком виде, что без дополнительных затрат труда не могло ее использовать. В результате потери продукции достигали трети биологического урожая.
Люди видели безобразие и бесхозяйственность, и это не прибавляло им энтузиазма в работе. Нехватка товаров, инфляционный процесс вели к тому, что рабочие и служащие больше тратили времени в поисках дефицита, чем работали на производстве. В стране складывалась ситуация, чреватая самыми серьезными последствиями. Нужны были решительные и очень взвешенные меры, чтобы исправить положение, оздоровить экономику страны.