Лес был очень густой и почти непроходимый, особенно возле торфяного берега. Он состоял из трех крупных пород деревьев, перепутанных кустарниками, вереском, папоротником, всевозможными жесткими травами. Самое замечательное из найденных пород — какой-то вид железного дерева. Кора у него тонкая, ствол от тридцати до сорока сантиметров в диаметре. Ствол дерева изогнут самым прихотливым образом, должно быть от постоянной борьбы против морских ветров. Кажется, будто в тихую погоду, он поднимает свою голову и растет почти вертикально, но настает время бурь, он гнется, крутится, ползет от порывов ветра, и опять в тихую погоду подымается немного вверх, но побежденный новой непогодой падает на землю. Иногда эти деревья не могут уже подняться с земли, ползут по ней и исчезают, местами под горами торфа, покрытыми густой растительностью; части ствола, оставшиеся над землей, покрываются различными мхами. Главные ветви, также как и ствол, стараются сперва подняться, но потом растут горизонтально. Несмотря на это, все дерево покрыто густой зеленью, под которой, как под крышей, растет целый лес кустов, вереска и болотных растений. Другие два рода деревьев: маленькая горная сосна и род белого дерева с широкими листьями.
Товарищи осмотрели лес, выбрали в нем место, меньше загроможденное перепутанной растительностью и расчистили его. Они взяли с корабля два заступа, две железные лопаты и топор; все это было привезено для розысков руды на острове Кампбель, кроме того, у нас был бурав, старое долото и молоток; вот все наши инструменты. Когда земля была очищена от кустарников и разровнена, они разбили палатку.
Я в это время исполнял обязанность весталки и повара. Последняя обязанность не потребовала от меня особенных знаний, так как надо было сварить кусок солонины, вынуть сухари и сделать чай.
После обеда Мусграв повел меня к нашему новому жилищу, куда отнесли все вещи и съестные припасы. Перед входом разложили большой костер, который мы должны были поочередно поддерживать ночью. Потом мы залегли на доски, разложенные по земле, и старались хоть немного отдохнуть от тревожного дня.
Мы залегли на доски, разложенные по земле.
Еще ночь не наступила, и в темноте я мог разглядеть все, что было кругом; мои товарищи задремали; страшный шум поразил меня, я стал прислушиваться. Это морские львы выходили ночевать на берег из залива, где они гонялись целый день за рыбой; я слышал, как матери звали своих детей; в это время года у них обыкновенно бывает много маленьких. Изредка, среди глухого шума, раздавался громкий рев тюленя. Вот со всех сторон поднялся шелест травы, прерывистое и тяжелое дыхание, как будто резкий и глухой кашель.
Страшный топот покрыл все эти звуки. Раздался треск ломающихся сучьев и быстрые и сильные удары, как будто бы о сырую землю били вальками.
Товарищи вскочили. Алик был первый на ногах и схватил топор. Другие бросились вон из палатки с дубинами в руках. Я вышел тоже посмотреть, что там такое.
В нескольких шагах от нашей палатки дрались два морских льва. Они нас нисколько не испугались и продолжали драться с прежним остервенением.
Каждый из них был около двух с половиной метров длины и двух метров между плечами. Дальше тело морского льва мало-помалу суживалось и оканчивалось двумя небольшими плавниками. Все тело было покрыто короткой, густой и гладкой шерстью шоколадного цвета. Передние плавники, длиною от сорока до пятидесяти сантиметров, были покрыты сверху тонкой и нежной кожей бурого, или скорее бронзового цвета, снизу же сморщенной, черной и грубой кожей. Большие плавники прикреплялись короткой и толстой плечевой костью к громадному плечу. Грудь, спина, также, как и шея и часть головы, были покрыты густой гривой стального цвета; в продолжение драки, грива у них была взъерошена, и время от времени они сердито встряхивали ею. Глаза у них горели, ноздри раздувались; оба с шумом вдыхали в себя воздух, дрожали от ярости и открывали свои громадный пасти, усаженные длинными жесткими усами и показывали страшные клыки. Чудовища бросались друг на друга, кусались, отрывая иногда у своего противника целые куски мяса, или наносили друг другу глубокие раны, из которых кровь лилась ручьями. Они с таким ожесточением и злостью грызлись, что в эту минуту вполне заслуживали названия львов.
Мы несколько минут смотрели на их бой. Джорж и Гарри принесли горящие головешки и бросили между морскими львами. Это тотчас же остановило их драку. Перед таким невиданным до сих пор врагом, который обжигал ими бока, морские львы отступили со страшными ревом и уползли в лес. Должно быть они не окончили своей ссоры, потому что вскоре мы услышали, как они опять стали драться, но это было так далеко, что шум не мешал нам спать.