Спуск лодки.
Так медленно, скрипя, шаг за шагом, входила она в воду и, наконец, всплыла на поверхности моря. Легко неверно покачивалась она со стороны в сторону, грозя каждую минуту потерять равновесие и лечь на бок. Нечего было терять попусту времени: в нее следовало поскорее положите балласт.
Для этого мы заранее приготовили на берегу множество обломков старого железа. С помощью болта, и почти не упираясь на борт, чтоб не опрокинуть лодку, я взлез на палубу и через люк спустился в трюм. Друзья мои тотчас стали в воду цепью и передавали мне тяжелые куски железа. Я укладывал их вдоль киля от носа к корме.
Так уложили мы все дно; положили столько, что балласт приблизительно весом равнялся одной тонне. Мы покрыли балласт досками и приколотили их к новым брусьям. Кроме того, между вновь настланным полом и накатником палубы, недалеко одну от другой мы поставили крепкие перпендикулярные подставки. Они так крепко придавливали нижнюю настилку, что балласт никаким образом не мог сдвинуться с места. Потом оказалось, как это было необходимо.
Сильно нагруженная лодка ушла в воду больше двух с половиной футов. Все что оставалось старого от прежней лодки теперь потонуло, и над поверхностью волнующейся воды виден был только новый борт. Лодка сидела над водою на сорок сантиметров.
Мы оставили нашу новую лодку на этом месте и прикрепили ее к остаткам погибшей шхуны, лежащим на земле. Здесь она была защищена от волнений. На другой же день дул довольно сильный восточный ветер, и мы воспользовались им, чтоб попробовать лодку по нашему заливу. Проба оказалась вполне удачной, она отлично шла, хорошо слушалась руля и делала повороты почти на месте.
Пришлось деятельно заняться заготовлением съестных припасов; мы все стали охотиться за тюленями. Мы решили пуститься в путь, лише только восточный ветер переменится на южный, нам попутный.
Ветер не заставил себя долго ждать. 19 июля подул сильный юго-западный ветер. День стоял чудесный, но холодный; это была как раз половина зимы. Пришло время отъезда; вот наступил и час разлуки с двумя из наших товарищей, с Джоржем и с Гарри. Целых девятнадцать месяцев мы жили так близко, так дружно, и вместе переносили холод, голод и всевозможные невзгоды. Такая жизнь необыкновенно сближает людей; мы стали почти братьями. Мы были очень встревожены и растроганы.
Собрались мы все пятеро в последний раз в нашем домике и горячо просили у Бога помощи тем, кто на хрупкой маленькой лодке пускался в бурное страшное море. Молились мы тоже и за тех, которым одним, брошенным, придется бороться с голодом и горем.
Еще прошло несколько тяжелых минуте прощания, и Алик, Мусграв и я быстро поплыли, распустив все паруса.
Прошло несколько тяжелых минут прощания.
ГЛАВА XXI
Беспокойство и голод. — Земля. — Приезд в гавань Адвентюр. — Переезд в Инверкагиль.
Около одиннадцати часов утра мы были между двумя выступами, которые образуют вход в гавань Карнлей. Не успели мы выйти из залива, как подул холодный, пронзительный ветер. Сильно надулись наши паруса, и мы точно чайка понеслись по огромным волнам Тихого океана.
Мы летели вдоль берега, дошли к трем часам до северной части группы и благополучно миновали линию подводных камней, место очень опасное. Рассчитывая, что ветер на этом море все больше дует на восток, мы держали на с. с. з., хотя Новая Зеландия приходилась как раз на севере от нашего острова.
Мы шли по шести узлов в час. Ветер дул ровный и ход наш был очень хорош; мы отлично знали, что в эту пору года ветер может каждую минуту усилиться, но все надеялись, что успеем дойти до места раньше, чем подымется буря. Нам приходилось проехать около трехсот миль (сто лье); по нашим расчетам, при хорошем ветре мы должны были идти пятьдесят, а самое уже большее шестьдесят часов.
Маленькая, хрупкая лодочка наша пока отлично выносила опасное путешествие: мы назвали ее Несокрушимой, и она оправдывала свое название. Правда, по пазам досок она текла немного больше, чем следовало, и потому один из нас почти постоянно должен был насосом откачивать воду; но зато другие качества подавали нам большие надежды. Один из нас качал воду, другой правил рулем, а третий перекладывал и управлял парусами.
К несчастью, к вечеру погода испортилась, ветер все усиливался и вскоре превратился в бурю. Море покрылось огромными страшными волнами. Они подымали нас на свои высокие гребни и кидали потом в черную движущуюся пропасть. Мы вперед не двигались, а нас только поднимало и опускало. Хотя все мы были моряки, однако от этой сильной непрерывной качки мы почувствовали приближение морской болезни, этой невыносимой болезни, которая томит все существо и окончательно отнимает силу. Нечего было и думать о еде; чтобы облегчить себя, мы выпили немного воды.