Мусграв и Алик оба были сложены очень крепко; они пострадали меньше меня; несколько дней тихой, спокойной жизни совсем возвратили им прежнюю силу и прежнюю энергию.
На другой день после нашего приезда в Инверкаргиль Мусграв пошел к правительству этой местности. Он дал правильный отчет о погибели шхуны "Графтон" и просил у них помощи, которую бы тотчас послать за несчастными товарищами, оставленными на Аукланде.
Мы ни минуты не сомневались в готовности помочь нам. Как же мы ошиблись! Мусграву отказали в просьбе. Ему отвечали, что правительство не было теперь в состоянии посылать корабль, но что об этом подумают и пошлют, когда будет возможность. Когда можно! А в это время наши несчастные друзья может быть страдают от голода: они будут считать дни, часы, и наконец отчаяние овладеет ими. После будет уже поздно!
Тогда один богатый и знатный житель города Макферсон, родом шотландец, придумал обратиться к обществу. Многие горячо приняли благородное намерение, собрали народный совет, и сейчас же составилась подписка. На другой же день собрали такую большую сумму, что она могла заплатить за все издержки экспедиции на Аукланд.
К несчастью, на всей реке в эту минуту, кроме Flying-Scud и еще нескольких плохих рыбачьих лодок, не было никакого другого корабля. Ожидали много хороших больших шхун, но когда они придут? И если это и скоро случится, то они, прежде чем пустится в новый путь, будут долго разгружать товары. А как решиться на такую долгую отсрочку? Собрание после всех рассуждений на митинге, на который пригласили и нас, решило, что выбор должен пасть на Flying-Scud. Хотя куттер этот и не поднимал много тонн, и казался недостаточно велик для сильных бурь, которые ему придется вынести; зато, если взять во внимание прочность постройки, отличную оснастку и паруса, то он все таки годился для этой экспедиции. Тотчас его снабдили не только съестными припасами на два месяца, но, кроме того одеждой, теплыми одеялами, лекарствами и всем вообще, что предполагали, может понадобиться.
Сам Кросс был моряк; он отлично умел управлять своим куттером и не терялся во время опасности; но все это, как он сам говорил, только до тех пор, пока земля у него оставалась в виду; он положительно не решался пуститься в открытое море. Приходилось послать еще с ним другого опытного моряка. Это составляло большое затруднение; никого способного на это не было.
Никого, кроме Мусграва, который в этом случае выказал такое мужество и такую преданность, к какой мало кто способен. Только отдохнув от усталости, страдая от нарыва на руке, он первый вызвался управлять маленьким куттером и идти спасать двух бедных пленников.
Повинуясь прекрасному чувству человеколюбия, благородный Мусграв сумел подавить в себе стремление увидеться со своими и обнять свое семейство, недавно избегнув смерти, он опять пошел навстречу опасности, и все это, чтоб спасти друзей, чтоб выполнить долг, который он считал священным. Такой поступок нельзя иначе назвать, как геройством, и я с большой радостью и гордостью называю его так.
Пять дней спустя после того, как мы пристали, я на прощание пожал руку моему другу и обнял его; с особенно тревожными чувством следил я, как отплывал он на Аукланд, чтобы идти на маленьком Flying-Scud. Толпа народа покрывала берега реки, и крики восторга провожали его.
Прошли две, потоми три недели. Опираясь одной рукой на плечо Алика, другой на палку, еле передвигая ноги, ходили я каждый день на пристань. Целые дни смотрел я в морскую трубку и с усиленными вниманием вглядывался во всякую белую точку, показавшуюся на горизонте, каждый день надеясь увидеть Flying-Scud, и каждый вечер, все печальнее и печальнее возвращались мы к нашему гостеприимному Колерсу.
Так прошел месяц, потом еще пятнадцать дней, еще неделя. А их все нет. Это непонятное замедление нас сильно тревожило. Как нарочно, все последнее время погода стояла дурная; неужели опять случилось несчастье, и друзья наши погибли? Жители Инверкаргиля принимали большое участие и тоже беспокоились; те из них, кто больше всего помогал в этом деле, горько сожалели, что позволили Мусграву поступить хотя и благородно, но неблагоразумно. Некоторые поговаривали о том, как бы послать вторую экспедицию, которая бы разузнала об участи первой.