— Ты думаешь, что его сначала задушили, а потом повесили?
— След очень нечеткий. Любой, кто обследовал труп, будучи убежденным, что это самоубийство, не обратил бы на него внимания. Если я права, убийца использовал защитную прокладку меду удавкой и шеей жертвы. Если нам повезет и в похоронном бюро не слишком потрудились над подготовкой тела, я, возможно, смогу обнаружить на шее кусочки ткани. Кроме того, на затылке в месте пересечения двух концов удавки тоже должен был остаться характерный след.
— А нет фотографий его затылка?
— Нет, и это, конечно, упущение. Но случай выглядел явным самоубийствам, а от вас, очевидно, поступали звонки с просьбой ускорить процедуру.
— Только не от меня. — Ковач, нахмурившись, разглядывал фотографии. Он видел едва различимые следы на горле Энди Фэллона чуть ниже ярких отметин, оставленных петлей. — Давление оказывал кое-кто повыше.
Он имел в виду Эйса Уайетта.
Войдя в помещение архива. Ковач огляделся и увидел Рассела Терви, сидящего в углу и листающего “Хастлер” [13].
— Господи, Рассел! Окажи мне услугу и не заставляй пожимать тебе руку.
— Подумаешь! — буркнул Терви. — Ты бы тоже не возражал посмотреть такие картинки, если бы тебе представился шанс.
— Только не в твоем обществе.
Терви засмеялся и бросил журнал под стул.
— Я слышал, Спрингер получил свое? — сказал он, устремив один глаз на Ковача, другой косил влево. — Никогда его не любил.
Как будто это делало кончину Кэла Спрингера неизбежной!
— Ты, говорят, при этом присутствовал, — продолжал Терви.
— Клянусь, я не нажимал на спуск. Лиска может за меня поручиться.
— Хм… Лиска… — Выражение лица Терви стало похотливым. — Она лесбиянка?
— Нет! — внушительно произнес Ковач. — Не могли бы мы перейти к делу?
— К какому?
— Мне нужно взглянуть на архивные материалы по убийству Торна. Я не знаю номера дела, но у меня есть даты…
— Не важно, — прервал Терви. — Этого дела нет в архиве.
— Ты уверен?
— По-твоему, я не знаю свой архив?
— Но…
— Пару месяцев назад ко мне приходил парень из БВД — сын Майка Фэллона — и попросил эти материалы. Тогда их в архиве не было. И сейчас нет.
— И ты не знаешь, где они?
— Нет.
Ковач вздохнул, размышляя, у кого может быть досье или его копия.
— Забавно, что тебе понадобилось именно это, — сказал Терви.
— Почему?
— Потому что я выяснил насчет номера значка, о котором ты меня спрашивал вчера. Он принадлежал Биллу Торну.
Глава 38
Аманда Сейвард хранила у себя дома значок Билла Торна!
Ковач молча стоял, пытаясь осмыслить услышанное.
— Я помню Билла Торна, — продолжал Терви, почесывая шишковатый подбородок. — Тогда я был патрульным в третьем участке. Самый подлый сукин сын, какого я когда-либо знал.
— Ты в этом уверен? — спросил Ковач. Брови Терви полезли вверх.
— Уверен? Я однажды сам видел, как он выбил зубы проститутке за то, что она ему солгала.
— Ты уверен, что это значок Торна?
— Да, уверен.
Ковач вышел. Слова Рассела Терви звучали у него в голове.
Аманда держала у себя значок Билла Торна. Зачем? Пройдя в мужской туалет, Ковач ополоснул лицо холодной водой и застыл, вцепившись руками в раковину.
Его мысли вернулись к субботнему вечеру. Они занимались любовью у него на диване. А когда Аманда собиралась уходить, она посмотрела на столик в холле и увидела статьи, которые он принес из библиотеки.
“Что это?” — спросила она. И он ответил: “Материалы по убийству Торна — когда был ранен Майк Фэллон. Энди в этом копался, а теперь я ворочаю камни и смотрю, что оттуда выползет”.
Ковач спустился на первый этаж, переполненный копами и репортерами, пытающимися узнать новости об охоте за Рубелом. Казалось, никто его не замечал. Он пошел по коридору в сторону комнаты 126.
Вероятно, Аманда сейчас в своем кабинете: БВД наверняка уже занимается раскапыванием грязи, накопившейся по поводу Рубела и Огдена. Очевидно, Сейвард вызвали на ковер к капитану, который осведомился, почему прекратили расследование поведения Огдена в связи с убийством Кертиса. Почему тогда ни разу не упоминалось о Рубеле?
Если он войдет в кабинет, то может поймать ее в перерыве между двумя телефонными разговорами. И что дальше? Наброситься на нее с обвинениями, как обманутый муж? Представив себе такую сцену. Ковач отказался от этой мысли.
— Эй, Ковач! — негромко окликнул его один из репортеров, стараясь, чтобы не услышали конкуренты. — Говорят, вы были на месте происшествия в субботу вечером. Что там случилось?
Ковач махнул рукой и отвернулся:
— Без комментариев.
Нырнув в приемную и пробившись через толпу у столика дежурного, он направился в свой офис. Лиска куда-то ушла, зато на автоответчике было сообщение от Донны из телефонной компании. Она проверила звонки по номеру Энди Фэллона за последние три месяца, и Ковач решил заняться ими, чтобы отвлечься от мыслей об Аманде. Он включил компьютер и вывел на экран указатель телефонов.
Значительная часть номеров не была зарегистрирована — сейчас все жаждали анонимности. Номера, фигурирующие в указателе, не представляли особого интереса — Майк, Фил, рестораны, поставляющие еду на дом. Несколько звонков было сделано в некое место под названием Хейзлвуд-Хоум. Ковач справился в “Желтых страницах”, — там оно характеризовалось как “учреждение по уходу”. Уходу за кем? Возможно, Энди подыскивал отцу дом отдыха или лечебницу для престарелых? Хотя Майк Фэллон не производил впечатления человека, нуждавшегося в чем-то подобном.
Проверив по указателю весь перечень, Ковач начал г набирать неотмеченные номера, в большинстве случаев нарываясь на автоответчик. Один из этих номеров оказался принадлежащим Аманде Сейвард. В последние дни жизни Фэллон звонил ей домой несколько раз. Странно.
Энди Фэллон занимался убийством Торна. Аманда Сейвард хранила у себя значок Билла Торна.
Проклятие! Как же ему нужны записки Фэллона!
Должны же они где-то находиться — как и его ноутбук…
А может быть, пройти по коридору и напрямик спросить Аманду о значке?..
Ковач колебался, а это ощущение не было ему свойственно. Он привык брать быка за рога и говорить то, что думает. Но что-то его удерживало. Может быть, страх услышать то, о чем ему не хотелось знать? Аманда хранила значок Билла Торна. Она виделась с Энди Фэллоном у него дома вечером незадолго до его гибели. В последние дни Энди часто звонил ей… Внезапная мысль обожгла его, как удар хлыстом. Аманда Сейвард дважды спала с ним. Он копался в обстоятельствах смерти Энди Фэллона, а Энди — в убийстве Билла Торна. Аманда держала у себя значок Торна… Ковач быстро набрал номер Хейзлвуд-Хоум.
Это оказалась психиатрическая лечебница. Схватив пальто и шляпу. Ковач выбежал в коридор.
Ветер взметал в воздух снежную пыль, и Хейзлвуд-Хоум казался окутанным туманом. Это было старинное здание в викторианском стиле; длинные горизонтальные линии создавали впечатление, будто оно припадает к земле. На лужайке высились массивные старые деревья, позади тянулись болотистые пустоши, ~ подобные виды преобладали к западу от Миннеаполиса.
Припарковав машину на стоянке у входа, Ковач направился к двери мимо ярких плакатов, поздравляющих с Рождеством. В холле было темно. Низкий потолок нависал над головой.
За столиком сидела розовощекая девушка с натуральными светлыми волосами, завитыми, как шерсть у пуделя. На бирке значилась фамилия “Эмбер”. Глаза девушки расширились, когда Ковач показал ей значок.
— Он где-то поблизости? — шепотом спросила она.
— Прошу прощения?
— Тот убийца. Вы ищете его здесь?
— О нет, не имею к этому никакого отношения. Мне нужно задать вам пару вопросов, мисс Эмбер. — Ковач показал ей снимок Энди Фэллона, который он взял в доме Майка. — Вы когда-нибудь видели здесь этого человека?