– Ты все на деньги меряешь, Варяг. А жаль… Жди меня. Я тебя скоро найду.
– Ну-ну! Жду, Сержант. Только не обижайся, если наша встреча будет для тебя последней. Мне будет жаль, поверь. Таких, как ты, немного. И еще одно, Сержант. Надеюсь, ты настоящий мужик и не станешь распространять свою ненависть на мою жену и сына.
– В этом ты можешь на меня положиться. Даю тебе слово, Варяг. Мне нужна только твоя жизнь.
– Тогда до встречи.
Варяг отложил в сторону телефон и задумался.
– Владик, ужинать будешь? – прервала его раздумья Светлана.
– Нет. Выпью молока. Принеси, пожалуйста, наверх. Пойду лягу, устал. Последнее время много работы.
– Владик, тебя что-то беспокоит? Я это вижу.
– С чего ты взяла? Пустяки, – ушел он от прямого ответа. – Я газету отложил, ты не выбросила?
– Наверху, на тумбочке. Сам просил отнести туда.
Глава 4
Варяг поднялся к себе на второй этаж. Взял в руки пульт охранной сигнализации. Все индикаторы показывали норму – значит, все в порядке. Охрана также была на месте. Варяг прилег на кровать и попытался читать газету. Было тревожно. В голове роились мысли. Какие-то беглые, ускользающие обрывки, полная сумятица. Что ж, сон в руку. Но что дальше? Главное – угадать момент, точно выйти на цель и не терять времени. С Сержантом срочно нужно что-то предпринимать. Ясно, будет кружить вокруг офиса, а скорее всего у дома. Охрана его вычислит.
Варяг поднялся, подошел к секретеру. Достал бутылку виски. Если бы кельты только и сделали, что изобрели виски, подумал он, их вклад в цивилизацию и так уже был бы достаточно велик. Он наполнил бокал с толстым дном ровно наполовину. Выпил одним махом и снова лег.
Сержант не шел из головы.
Это ж надо, сумел отыскать его, хотя никто, даже бывшие друзья, оставшиеся в России, сейчас и представить не могут, что он, Варяг, здесь, за тридевять земель. И в самом деле – конспирация, сопровождавшая его отъезд сюда, была предельной. Невольной «жертвой» ее стала Светлана, но так было нужно, слишком велик был риск.
Перед отлетом из России Владислав «по секрету», когда они остались вдвоем, сказал Светлане, что в Лондоне для них заказаны два билета в Монреаль. Он говорил ей, что обожает Канаду. Но не сказал тогда всей правды. О том, что из Монреаля они тут же отправятся в Сан-Франциско, промолчал.
В Монреале Светлана, ошалевшая от смены часовых поясов и пересадок, узнав, что теперь нужно лететь в США, спросила:
– А из Сан-Франциско – куда? В Шанхай?
– Светик, успокойся, – обезоруживающе улыбнулся Варяг.
– А из Шанхая – куда? – не унималась Светлана. – В Воронеж? У-у-у! Обманщик.
Варяг не случайно решил приобрести дом вблизи Сан-Франциско, уютно расположенный на побережье. Лучшие годы жизни он провел в переполненных камерах деревянных бараков, где целыми днями зэкам приходилось смотреть на стену с проржавевшей колючей проволокой. Теперь хотелось простора. Большой сад его нового жилища напоминал бухту, где он мог не только переждать надвигающийся шторм, но и набраться сил. Раньше, приходя домой, Варяг по-настоящему расслаблялся, гуляя по выложенным камнями дорожкам.
Но вот уже который день его не могли успокоить ни благоухание цветущего сада, ни прохлада бассейна, ни домашний уют, созданный руками Светланы. А тишина и вовсе действовала на него раздражающе. Света ощущала неожиданную перемену в любимом, робко подходила к нему, ласково обнимала, но он всякий раз мягко освобождался от ее объятий.
Варяг чувствовал угрозу.
Опасностью наполнилось все окружающее пространство, казалось, воздух наэлектризован до такой степени, что даже среди ясного неба можно было ожидать сверкания молний. И тогда Света, не выдержав гнетущего напряжения, спросила напрямик:
– Владик, что с тобой происходит? Последнее время ты какой-то… отчужденный.
Варяг долго молчал, глядя в окно.
– Не знаю… Это у меня бывает. Наваждение какое-то. Все будто бы хорошо. Но все-таки что-то не вяжется.
Чувство опасности у Владислава Геннадьевича было развито неимоверно. Оно было сродни инстинкту животного, уловившего в воздухе едва различимый незнакомый запах. Еще в России Варяга трижды пытались убить, но всякий раз, предупреждая фатальный исход, он успевал опередить убийцу.
Вот и сегодня он вышел из машины буквально за секунду до того, как ее разорвало на части.
Эту черту характера он выработал за долгие годы, проведенные в заключении, когда приходилось быть каждую минуту предельно осторожным. Любое опрометчивое слово, любой неверный жест в камере могли обернуться жестокой расправой, а то и резней.