Варвара нет-нет, да и наведывалась на Рождество иль на Пасху, а то и так забежит на недолго принести ещё обносков, отданных щедрой барыней. Другой раз даже отрез синего атласа принесла, кой Лизавете Абрамовне подарил зять, а ей цвет не глянулся.
Так и жила Дуняша рядом с родными людьми в заботе да ласке. И сама старалась уважительно вести себя. Братья, повзрослев и возмужав быстро отваживали от вошедшей в пору сеструхи всяких охотников до девок. Лишь Гордей с того раза, как вытащил утопшую из реки, оставался желанным гостем, сдружившись с парнями. Был он молчалив, но в лес по грибы-ягоды всегда сопровождал Дуняшу, когда подружки звали. Да гостинцы с ярмарки возил, случись с батей в город отправиться.
А Дунечка становилась всё старше, и краше расцветала её стать вместе с мастерством мастерицы-кружевницы. Уж она не только оборку на салфетки выучилась делать. Христя с довольством хвасталась всем соседкам, что дочь давно превзошла её. Да и платки вязала петелька к петельке, что тебе на мануфактуре какой. А уж рюшечки, шали да скатерти, барыня даже на подарки кому заказывала. И сундук с приданным полнился. А повсему Дуся самая завидная в деревне невеста оказалась.
Но самой девушке пока и не мечталось уходить из отчего дома. Всё ждала, когда любый кузнец перестанет смотреть на неё, как на дитя несмышлёного.
Вторая мать выполнила своё обещание и водила доню в церковь при монастыре. В самую светлую седмицу, они как обычно, отправились в своё небольшое паломничество. Весеннее солнце ласково припекало спину, грея после зимников. Шагать по просохшей дороге было легко. От раскинувшегося вокруг простора на сердце было радостно. Тем более, что тятенька, кажись, начал поправляться после тяжёлой немочи: по зиме в самую пургу отправил барин дочери евойной гостинцы свезти в поместье мужа. А Фёдор и закашлял посля кровью. Уж сколько бабка Василиса на воду шептала, да травки заваривала! А маманька Варвара в церкви свечи ставила на подаренные барином к праздникам монетки. И вишь как! Сподобил Господь тятеньку на поправку пойти.
-Благостно-то как! Птички поют! А воздух чист! Токмо весной и бывает тако, - жмурилась от солнышка девушка.
-Ты б под ноги, Дусенька, глядела. Не ровён час упасть, так и будешь на молебне с грязным подолом стоять, - ворчала мачеха. – Ты ж девка на выданье таперя, табе себя блюсти надать.
Далеко позади воздух резанул хлёсткий звук нагайки, да с молодецким посвистом, да с топотом копыт, впрямь как в сказках бабки Василисы, что она рассказывала длинными зимними вечерами под стук спиц и мерный шум прялки или ткацкого стана.
Путницы насилу успели отпрыгнуть с дороги, когда мимо пронеслись трое всадников.
-Никак барчук наш с другами своими, - тихо охнула Христя. – Ты Дуся, лицо-то ниже опусти, покамест не проехали подальше. Слух-то нехороший про Николая Михалыча нашего ходит.
-Какой, мамаша? - навострила уши девушка, вопреки увещеваниям мачехи с любопытством разглядывая мужчин.
-Девка ты ешо, чтоб думать о таком, - одёрнула женщина и испуганно замерла.
Дворянские сыновья, лихо пролетев ещё несколько саженей, резко остановились, ставя скакунов на дыбы, а затем рысцой вернулись обратно к склонившимся в поклоне крестьянкам.
-Николя, а ты не говорил, что у вас в имении такие полевые цветы растут, - улыбнулся чернявый военный, ласково улыбнувшись девушке.
-Да я и сам не знал, - с задумчивой улыбкой помещик рассматривал открыто, не пытаясь скрыть интерес. – Вы чьи?
-В монастырь мы, батюшка барин, - зачастила Христя, цепко ухватывая ладонь падчерицы и потянув вниз, чтобы та сгорбилась и опустила голову.
-Завьяловские что ли? – подал голос русоволосый парень в очках с золотой оправой.
-Интрига, брат, - усмехнулся чернявый. – Надо бы напроситься к Аркадию в гости. Или не станем ждать?
Женщина испуганно моргнула, материнское сердце захолонуло.
-Леопольд, я тебя умоляю! – закатил глаза под очками третий. – Это же моветон! Мы же не крестьяне, чтобы в поле, в пыли. Да и с Аркадием договориться следует, прежде, чем портить чужое имущество.
-Мы опаздываем к Оленьке. Наверняка уже пьесу играют, - напомнил Николай.
-Пари? – ухмыльнулся чернявый.
-Кто проиграет, ищет эту крестьянку, - хмыкнул барчук и послал коня в галоп. Сотоварищи рванули следом.
-Охти, душенька моя, чуть из груди не вылетела, - осела на подкосившихся ногах прямиком в пыль Христя.
-Мамаша, мамаша, - забеспокоилась Дуня, силясь поднять мачеху.
-Обожди, сердце стучать убудет, - вздохнув и выдохнув, женщина поднялась, схватила дочь за руку и поспешила обратно.