Фимка первая хватает упавшую тряпку и на всю округу орёт:
-Невеста честная, не порушенная! – показывая кровавое пятно всем присутствующим.
Родственники облегчённо вздыхают и радостно обнимаются друг с другом, поздравляя. Подружки смущённо отводят глаза. Парни уважительно улыбаются.
Вновь все собираются за столом. На этот раз позволяется есть и новобрачным. К полудню все песни спеты, здравицы сказаны, уходит последний гость.
-Дунька, - ворчливо зовёт свекровь. – Скидай праздничну одёжу и примайся за уборку с Фимкой. Иль решила, что барыня теперя? Я ль посуду мыть должна?
10
Ворчание недовольной свекрови не мешало молодому счастью, тем паче, что кузнец Данила ни раз уже осаживал не в меру придирчивую жену:
-Злая ты баба, Маруська. И как Господь на земле тебя терпит?
-А какова уродилася! – огрызалась та. – Аль опять попрекнёшь в просьбе моей? Тебя барин не неволил. Сам согласный был на мне ожениться.
-Молод был да умом обижен, - мрачно хмыкал муж в ответ. – Только и толку, что Гордей в меня пошёл. За него я уверенный.
-А за дочь, значица, веры нету? – воинственно поставила руки на бока.
-Нету, - спокойно ответил Данила. – Вся стать у ей барска. И лицо, и волос от них. И не зыркай так зенками бесстыжими, другой давно вожжами исполосовал. Иль думала, не знаю, что сама к барскому сыну льнула? И венчана была уже, а всё к нему заступалася, караулила, покамест он тебя вовсе не прогнал. Дал Бог терпение за пригрешения!
-Ах несчастная я! – взялась причитать женщина, но тут же замолкла, заслышав лай дворового пса. – Смотри, при детях не ляпни. Ни к чему им знать всю подноготную родителев.
В сенцах загремели покрышкой на бочке, послышался шум переливаемой воды.
-В кузню я, к сыну. А ты Дуньку не трожь без нужды, - направился мужчина к двери.
-Аль сноха глянулась? - ахнула женщина, вытаращив глаза.
-Дура, ты, баба, гольная дура! По себе на один аршин меряешь? – разозлился он. – Смотряй, не добавится в твоей пустой голове ума, я добавлю! Терпёж и у меня не бездонный колодезь.
-Аль рука подымется? – прошипела зло жена. Знала же, что никогда угрозу свою на деле не показывал. Отругает и уйдёт, чтобы рук ненароком не распустить.
-Помнишь, как батюшка в церкви сказывал: жана да убоится мужа. Надать будет, и подыму! – раздражённо толкнул дверь и вышел, пропуская дочь и сноху в избу.
-Натаскали? – хмуро уточнила Маруся, ссора с мужем не дала успокоения, и душа требовала нового скандала. – Гряды вона оприходуйте. Одна травища! От соседей совестно.
-Маманя, передохнуть бы чуток, - бухнулась на лавку Серафима.
-Неча ляжки тянуть. Взамуж выдешь, сидеть не придётся, - огрызнулась мать, с трудом сдерживая поднятое разговором с постылым мужем раздражение.
-Так то у свекровки, - лыбилась дочь, подмигивая притулившейся у косяка Дуняше. – А я допрежь у родной мамани!
-От я покажу родну, - замахнулась старым рушником. – Народилась на мою голову, бесовка! Брысь обе с глаз долой!
Молодка и девушка, переглядываясь в недоумении, скрылись за дверью.
-Ох, барич, барич, - села на лавку Маруся и, уткнув лицо в ладони, тихо заныла. – Да пошто ты дочерью-то одарил меня? Да не гулять ей с кавалерами, не едать на серебре. Так и сгинет крепостной крестьянкой кровинушка наша. Да пошто ты не забрал меня вослед посля смертушки своей? Да оставил терпеть мужика постылого.
Прополов чистые почти грядки с заметно подросшими овощами, Дуня бочком-бочком заскочила в избу, споро собрала обед и крикнула:
-Маманя, я в кузню. Поесть снесу, - быстрее выскользнула за дверь, пока свекровь, возле выставленного на лето окна склонившись над рубахой мужа, штопала прореху.
Ещё успела подивиться, что ворчливая женщина ничего не съязвинничала в ответ. Но недобрые мысли быстро уступили место радости, как только слуха коснулся мелодичный перезвон молота и молоточка. А сердце зашлось сладостью предвкушения, что увидится она сейчас со своим любым Гордеюшкой и тайком намилуются они, покудова свёкор станет на скамеечке возле входа хлебать борщ. От стыдных мыслей жар опалил щёки и шею, заставляя скорее перебирать ногами, чтобы неровён час не увидали бы соседки её взволнованное лицо.
-Благодарствуй, дочка, - Данила, вытерев широкие мозолистые ладони о рубаху, подхватил большую миску хлёбова, отломил краюху от круглого хлеба и пошёл на своё любимое место.