Опустился на низенькую скамейку, привалился спиной к стене кузницы, принюхавшись, наслаждался идущим от борща духом. Что ни сказывай, а кашеварила Маруська отменно. Не даром была кухаркой у прежнего барина. Кузнец вздохнул. Не ладилась их с женой жизть. Он-то надежду в душе держал, авось его любви на двоих хватит. Не хватило. Бабью спесь и обухом не перешибёшь. Ещё раз вздохнув, принялся хлебать шумно и со вкусом.
-Гордеюшка, замаялся, небось, любый мой, - Дуня, ласково касаясь шершавой кожи, своим передником обтёрла ладони мужа.
-Я ж не младенец, - нарочито ворчал он, сам счастливо улыбаясь.
-А мне в радость, - улыбалась в ответ она.
-Подь ко мне, - притянул в объятия мужчина, нежно накрывая её губы своими.
-Ой, батя увидит, заругает, - смущаясь, прятала лицо на груди мужа, слушая, как сильно бьётся его сердце.
-Не заругает, - посмеивался Гордей. – Ты моя любая, Дунашенька, душечка. Ах кабы мог, я б тебя в тереме расписном поселил, да с наличниками узорными, как кружева твои.
-А мне и так гожа. Лишь бы ты рядом был, - снова бесстыже подставляла мужу свои губы и тут же вновь стеснялась. – Похлёбка простынет вовсе, - беспокоилась она, настойчиво высвобождаясь из родных объятий.
-Не простынет, жар какой на дворе, - понимающе улыбался он и принимался за еду.
А ночами на сеновале оба горели от пламенеющего желания, даря друг другу сладостное наслаждение, забывая всё вокруг.
На Петра и Павла гостевала маманька, покудова барыня с обоими сыновьями уехала на неведомые воды.
-Сказывают, что будто в сказке вода-то ента живая. Все болезни излечивает, всяку хворь снимат, - делилась новостями дворовая прачка. – Аккурат как посля Троицы уехали, так и допреж не верталися. А приказчик Савелий Саввыч, сказывал, барин-то наш, Михал Андреич письмо от барыни Лизаветы Абрамовны вчерась получал. Завтрева всю усадьбу мыть-обстирывать станем. К приезду ихнему, значица, готовиться. А как тихо-мирно было! Ох, засиделася я. Пора и честь знать. Благодарствую на добром слове и хлебе-соли.
-Ты, Варвара, за дочь не печалься, - улыбалась Маруся, с довольной улыбкой оглаживая ткань побитого молью старого барского платья, принесённого сватьей. – У меня догляд строгий.
-Благодарствую, сватья, - улыбалась мать. – Вижу в сытости и справности Дуняша моя. Да и моя душа спокойна. А ты, Дуня, почитай свекоров, они ближе маманьки и тяти таперя. Да и про кружева не забывай. Савелий Саввыч ужо справлялся. Как барыня отдохнёт с дороги, так и спросит. Пущай всё на готове будет. Ну пошла я.
-Ступай, ступай, - проводила Маруся. – А ты садись работу делать, с хозяйством и Фимка справится, - распорядилась снохе. – Не дело шею под барскую злобу подставлять. Вяжи свои кружева, покамест.
11
-Елизавета Абрамовна, голубушка, - в гостиную стремительно вошёл барин, протягивая супруге обе ладони. – А я уже заскучал.
-Полно-те, Михаил Андреевич, - барыня положила свои пальчики на его и подставила щёчку для поцелуя. – И оглянуться не успели, а я опять дома, в нашей глухомани. Ах! Как приятно было окунуться в атмосферу элегантности и утончённости.
-Вам тяжко со мной? – в который раз задал вопрос мужчина.
-Помилуйте, свет мой! Как возможно! – в очередной раз возразила она. – Но я женщина! Знаете, друг мой, дамам изредка требуется внимание не только от собственного супруга, - с хитринкой прищурилась барыня.
-Кто он? Кто сей негодяй? – взревел барин и тут же улыбнулся под радостное хихиканье супруги: они много лет играли в эту игру и до сих пор не пресытились.
-Лизонька, голубушка, - муж нежно поцеловал затянутые в кружевную перчатку пальчики.
-Потом, всё потом, - отошла в сторону. – У меня важный разговор, Михаил Андреевич.
-Я весь внимание, - посерьёзненел мужчина.
-На водах мне посчастливилось не единожды прогуливаться с супругой флигель-адьютанта Гарневского. Компаньонкой нам была его очаровательная сестра Милава.
-Шляхтичи? – выгнул бровь Михаил Андреевич.
-Полно-те, не стоит так негодовать, - успокаивающе положила ладонь на его плечо и заглянула в глаза. – Станислав Гарневский вхож во многие дома Варшавы и Петербурга. Его дядюшка занимает определённый пост. Понимаете о чем я? Для нашего Николя это был бы весьма удачный брак. И посему я настаиваю на приглашении семейства Гарневских погостить у нас в имении. Настаиваю, дорогой мой, Михаил Андреевич. Упускать фортуну в нашем случае было бы безрассудно.