-Чем же нам заинтересовать столь высоких господ? – не удержавшись, съязвил мужчина.
-Ах, оставьте Ваш сарказм для местных помещиков, - отмахнулась женщина. – Франсишка Гарневская весьма впечатлилась кружевной отделкой моих нарядов. Я поспешила уверить её, что недостатка не будет. И, что особенно примечательно, Вы, друг мой сможете оказать любезность флигель-адьютанту.
-Да? И какую же, скажите на милость, - поднял бровь Михаил Андреевич, едва сдерживая раздражение.
-Ничего, что могло бы быть в ущерб и не приносило пользы. Не забывайте, кто мои предки, - многозначительно посмотрела на супруга. – После удачного набора рекрутов флигель-альютант Гарневский наверняка получит повышение. Этот молодой человек весьма молод и амбициозен. К тому же у него есть определённые связи. Вы знаете, дражайший мой супруг, что помещики стараются сдать в рекруты самый негодный товар. А мы не поскупимся! Поверьте, супруг мой, я думаю о благе сыновей. Николя сможет продвинуться в карьере. А Алекс получит протекцию для поступления в Михайловское училище.
-Я должен всё обдумать, - проговорил мужчина, уже намечая следующие шаги. – Без гарантий ввергаться в авантюру непозволительная роскошь.
-Я так рада, что ты внял моим доводам, мон шер, - поластилась к супругу барыня. – Парашка, вели подавать обед и зови Николая Михайловича и Алексея Михайловича к столу.
12
-Барыня Лизавета Абрамовна, велела тебе самолично принесть заказ, - Савелий Саввович брезгливо стоял посередь избы, стараясь не касаться вещей, хотя вокруг было чисто прибрано. – В бане отпарься и в одёжу свежую обрядись. У йих немчины гостюют. Свинства не потерпят.
-Да почто же мне самой-то идтить? – удивлялась Дуняша. – Иль высокого роду я?
-Цыц, не тебе бузить! – оборвал приказчик. – Раба смотрит в руку госпожи, как в Писании сказано. Вот и молчок. Завтрева после заутренней приходи.
-Савелий Саввыч, батюшка, - лисой подошла свекровь. – Негоже, родимый, молодухе в одиночку хаживать. Людская молва, что бурна река.
-Так пущай и Фимка твоя спровадит, - сразу согласился мужчина.
-Накой ляд Фимка? – удивилась Маруся. – У ей мужик есть.
-Неча кузню попусту простаивать, - отрезал барский прихвостень. – Завтрева допреж приходите. Опоздамши отведаете плетей.
-Ох, злодей. Ох, злодей, - опустилась на лавку женщина. – Бес попутал с тобой связаться! – зло посмотрела на сноху. – Чаво пялишьси? Ступайте обе, баню истопить. Да, глядите обе у меня, подолами не метите, хвостами не вертите. С господ, с гуся вода, а крепостной беда, - вытолкала обеих за дверь.
-Об чём маманя толкует, не пойму, - хлопала глазами Фима.
-Да и я в ум не возьму, - вторила Дуня.
Ещё сильнее заволновалась молодушка, когда вернувшийся из кузницы муж нахмурился и, молча проглотив выставленное на стол, потянул жену в баню.
-Гордеюшка, скажись. Я ж чую, не по сердцу табе чаво. А чаво в ум нейдёт, - прижалась к жилистому сильному телу.
-Душа не на месте, Дунюшка, - вздохнул кузнецов сын. – Кабы не пускать тебя завтрева. Ан, кабы хужее не вышло, - обняв, прижал крепче.
-Я ж обернусь скоро, не стану оставаться дольше. Токмо маманьку проведаю, да побежим с Фимкою обратно. Чегой-то баре сделают нам? Не нехристи же они, какие, ироды? – открыто улыбнулась.
-С вами схожу, так сподручнее станется. Батя в кузне добро разберёт. На это завсегда руки не доходят, - решив, как поступить, Гордей посветлел лицом и с готовностью потянулся к разом откликнувшейся жене.
С утра свекора казались мрачнее и раздражительнее обыкновенного. Они будто и не смотрели друг на друга, пряча глаза. Лишь выходя из избы, Данил сжал плечо сына и глухо произнёс:
-Не оглядывайся на нас с маманей, Гордей. И на каторге люди живут.
Маруся начала тихонечко подвывать, но замолкала под хмурым взглядом кузнеца, а затем принималась по-новой.
Фима с Дуней, обряженные в праздничные одёжки, растерявшись, смотрели то на одного, то на другого.
-Пошли, - потянул жену за руку Гордей.
Мать спешно крестила их спины подрагивающей рукой, пока было видно.
-От судьбы, да от сумы, Маруся, - впервые за долгое время глянул на неё муж, притянул за руку к своей груди, крепко прижал, позволяя вволю нареветься.
-Как же терпежа тебе хватает? – выплакавшись, отстранилась она.
-Дык, пошто вину на тебя класть, коли не твоя сласть? – Данила ласково погладил жену по голове. – Положимся на милость божью. Боле рабам и ждать неоткель.
Дорогой Дуняша всё посматривала на мужа, не выпускавшего её руку из своей. С каждым шагом его лицо становилось смурнее, а Фимка, наоборот, сияла краше. У самой же молодухи всё тревожнее становилось в груди.