-Какоже я без табя, любый мой?
-Возвернуся я, дождися токмо. Зубами всех турок погрызу, а возвернуся. Сказывали, таперя десять годков супротив прошлых четверти века служить придётся. Ты, если маманя сильно злыдничать зачнёт, к своим ходи, там хоронися. Я тятю Фёдора просил, он не отказал.
-Стройся! – зычно прозвучал голос ефрейтора.
-Не пущу! – завопив, Дуня вцепилась в рубаху мужа, повисая на нём.
-Дунюшка, душа моя сердешная, - коротко припал к её губам своими.
Маруся с Христей дружно оттащили, чудом не теряющую сознание молодуху:
-Запорют Гордея-то. Чёй ты деешь! – пытались вразумить в два голоса.
Бабий плач и мужицкое ворчание ещё долго стояли над избами, покуда пыль осаживалась обратно на дорогу.
Всю неделю, Дуня чувствовала себя будто мёртвой, словно кто-то жестокий и сильный вырвал ей наживую сердце, а зашить дыру позабыл либо нарочно оставил так истекать болью. Она молчаливо возилась по хозяйству, не замечая косых взглядов свекрови, не слыша её злых слов.
Встрепенулась лишь, когда на пороге появился Саввелий Саввыч и, велев спешно собираться, повёл в барскую усадьбу.
-Накой я тама?
-Молодая барыня приказала. Больно гожа ты вяжешь. Хочит тебя в белошвеи отрядить.
15
-Спать определили табе здеся, - паренёк, отправленный в сопровождающие новой дворовой, указал на узкую койку в тесной комнатушке, где и руки-то раскрыть в полную не получится. – До мамки своей не бегай. Барыня с барином не любят таково. Враз её али тебя продадут. Иль на выселки спровадят. Издалече повидалися и будя с вас.
Вздохнув, Дуня шагнула в своё новое жилище, подумав, что у свиньи в клетушке так тесно было.
-А ты чаво деешь тута? – спросила с нескрываемым любопытством разглядывавшего её паренька.
- А, чё велят, - отмахнулся он. – Столоваться в кухне. Но смотри, ждать никто не станет. Голодная останешься. Брюхо здеся до сыта не набьёшь. Айда покажу, комнату белошвеек. Тама тётка Пинна. Она не злая, токмо ворчит. У ей сынка в рекруты отдали, а другова немцу на мануфактуру продали, а дочку мадаме али мамзеле в городе. Дом тама с девками какой-то для радости барев. Я не понял, чаво кучер сказывал. Токмо ревмя ревела Полька-то, покуда до дверей шла. А из дому-то тово музыка в окно играла. И чаво, спрашиваетси, реветь? Всё одно, где барам угождать.
Дуняша молча шла за своим провожатым заранее сочувствуя бедной женщине, лишившейся разом всех кровинушек.
-Ох, нелёгкая! – вскинула взгляд на новенькую белошвейка. – Тяжко табе придётся, девка.
-Молодуха, венчана я, - поправила Дуня.
-А ентому бесу одно к одному, - поджала губы Пинна. – Ему здеся и сам Господь Бог не указ. Шить-то обучена?
-Я кружева вяжу для барыни, - вздохнула, присаживаясь на пустой стул возле окна. Здесь как раз обнаружился большой короб с разноцветными нитками.
-Так это ты круживница Дуся, - уважительно покивала головой старшая женщина. - Слыхала. Молва добрая по табе идёть. И кружава пришлося пришивать. Добротны. А муж-то твой?
-Забрили в солдаты, - вновь вздохнула, принимаясь за работу.
-От бесово отродье! – зло проговорила Пинна, не понятно кому и о ком и уткнулась носом в шитьё.
Первое время молодой барыне было интересно вникать в дела поместья, она лично контролировала выполнение заказов и отправила дяде письмо с обещанием посылать чудесные вышивки и кружева. Но недели через три всё это прискучило и пани Милава загрустила. Николя, старательно изображавший заботливого супруга, неизменно поддерживал её во всех начинаниях. Поэтому, стоило жене выразить желание отправиться вместе с Елизаветой Абрамовной на так полюбившиеся обеим воды, он сразу поддержал идею.
-Вы так внимательны и предупредительны, Николя, - томно вздыхала Милава, подавая затянутую в перчатку руку. – Вы будете скучать по своей супруге?
-Всенепременно, - улыбался муж, прикладываясь губами к тыльной стороне ладони.
Вести себя примерным семьянином было скучно и утомительно. Да и смотреть на дворовых девок лишь издали раздражало. Однако отец строго приказал хотя бы первое время не будить в новобрачной лишнюю ревность. Вот когда все вопросы утрясутся, тогда и возможно станет сделать себе безобидное послабление.
Эту ночь молодой барин ждал с особым нетерпением. Назавтра обещались приехать Жорж с Леопольдом. Хотелось сначала в одиночку натешиться, вкусив нового. А уже потом не прочь и с друзьями позабавиться вслать лакомым кусочком дикой нетронутой красоты. Тем более со своей рабой не обязательно быть сдержанным и можно позволить себе, то, что у мадам Жаклин никоим образом не приветствуется. Едва сонная тишина окутала усадьбу, мужчина вышел из супружеской спальной, быстро прокрался к заветной двери. В освещённой лунным светом каморке раздавалось мерное дыхание. Николай замер, любуясь безмятежным во сне личиком. Его взгляд скользил по вздрагивающим ресницам, приоткрытым розовым губкам, спустился к сбившемуся одеялу, открывшему бесстыдному взору набухшую грудь. Не желая сдерживать свои порывы и далее, барин стянул мешающую преграду, освобождая для себя тело своей крепостной.