Я представился В. А. Борисову, попросил показать накопленные богатства, а в ответ услышал: «Говорят, у вас есть номера фронтовой газеты «Атака»?», «Вы не помните, на каких заводах побывал после тарана Севастьянов?», «Да нет ли у вас хлебной карточки 1942 года и фотографии Оскаленко, у нас только одна…»
Что же это получается: пришел задавать вопросы я, а, выходит, мы поменялись ролями…
Я пообещал капитану отдать всё, что сохранилось у меня после войны, о летчиках гвардейского полка, а он, не таясь, рассказал обо всем, что удалось найти в архивах, музеях, на квартирах отставников, а кое-что и показал.
Я увидел, например, скульптуры всех семи Героев Советского Союза — воспитанников части. Лепил их механик по радиоаппаратуре солдат эскадрильи имени Оскаленко Джозеф Чирикашвили. Больше других ему удались портреты В. Мациевича и Г. Титова, — с натуры легче лепить, чем по фотографии. Если появятся еще герои — пополнить галерею придется другому скульптору: Чирикашвили демобилизовался и поступил в художественный институт. А может быть, и он по старой памяти вылепит однополчанина…
Мне показали пистолет Титова и портреты друзей «космонавта-два». «Служите честно Родине», — написал гвардейцам П. Попович. На фотографии А. Николаева автограф: «Желаю новых успехов в боевой и политической подготовке». С помощью Германа Степановича капитан Борисов рассчитывает получить сувениры от космонавтов-5, 6, 7 и так далее… А может случиться, что опять космонавтом или пионером освоения Марса будет питомец части, воспитавшей Титова. Всё может быть…
Борисов беспокоится:
— Вот бы знать, кто именно, заранее всё забрал бы у него.
Я сочувствую будущему начальнику будущего музея: знать бы и мне, записал бы на пленку, пусть лежит в фонотеке, пригодится…
Так мы мечтали со штурманом Борисовым, пока ночных истребителей наводил на цель его сменщик.
А утром Борисов дежурил на КП, зорко следя за показаниями индикатора на экранах локаторов. Летать в тот день должны были и мои новые знакомые — звено Задорожного.
Автобус вез летчиков эскадрильи из городка на аэродром. Если бы не кожаные куртки на молнии да шлемы, никто не сказал бы, что это истребители, через несколько минут уходящие в полет на сверхзвуковых реактивных машинах… Разговор в автобусе шел веселый, путаный, никак не авиационный; одни обсуждали вчерашний фильм, шедший в гарнизонном клубе, другие вспоминали неудачные удары по воротам корифеев «Зенита», беззлобно посмеиваясь над болельщиками этой команды…
Летный день начался в кабинете врача, — он тут же на аэродроме. Это обязательная «процедура» для каждого летчика. Малейшее недомогание, насморк, чуть учащенный пульс — всё это противопоказано: в воздух может идти абсолютно здоровый человек. И сегодня, как обычно, не было отстраненных от полетов…
Эскадрилья выстроилась на аэродроме. Командир сообщил данные, которые нужно знать в полете: видимость, температуру, направление ветра, состояние облачности — и проверил полетное задание.
— Вопросы есть? Нет! Так… точное время? Все сверили часы. По самолетам!
Взлетают по очереди. Задорожный и Шкуров забрались в один самолет, места для пилотов рядом — спереди и сзади. Обычно в истребителе один летчик. А это — «спарка», предстоит «пристрелочный» контрольный полет.
Пока самолет выглядит немного беспомощно. На взлетную площадку его везет на буксире… обыкновенный грузовик. Здесь, на земле, не нужны большие скорости.
— «73-й», вам запуск!
Летчик слышит в наушнике знакомый голос дежурного по стартовому командному пункту.
Перейдем туда. Нижняя деревянная часть домика раскрашена белыми и черными полосами, как шлагбаум. А застекленный верх немного напоминает капитанский мостик на корабле. На командном пункте — руководитель полетов, офицер-связист, старшины, наносящие на планшеты обстановку в воздухе. Здесь ведают стартом и посадкой.