В небе завязалось несколько скоротечных схваток. И через некоторое время еще четыре самолета гитлеровцев пошли на дно моря.
Пока истребители дрались с самолетами конвоя, краснозвездные бомбардировщики, пикируя один за другим, сбрасывали бомбы на корабли.
Закипела вода вокруг каравана. На палубах вспыхнули пожары. И вот уже один из транспортов, задрав корму, стал медленно погружаться в морскую пучину. Вскоре еще два корабля скрылись в волнах Баренцева моря. Отбомбившись, самолеты ушли на восток; их сменили торпедные катера, которые с ходу понеслись в атаку на фашистский караван.
— Порядок! — слышен в эфире голос Сухомлина, заглушаемый разрывами снарядов.
Теперь нужно, пустив в ход фотокинопулеметы, зафиксировать ход сражения, как у нас говорят, «зарисовать».
Чтобы обмануть бдительность «мессеров», надо пойти на хитрость. По приказу командира мы уходим в облака. Затем выходим из них с противоположной стороны каравана и на бреющем полете проносимся над фашистскими кораблями с включенными аппаратами…
…Задание выполнено. Можно возвращаться домой. Но Сухомлии, а вслед за ним и остальные заметили, что наш катер, потеряв ход, дрейфует. Разве летчики могут бросить моряков в трудную для них минуту, нарушить закаленное в боях братство советских воинов?
— Прикроем. Поможем вернуться на базу, — радировал нам Сухомлин.
Вокруг отставшего катера забили белые фонтаны. Это начал пристреливаться находившийся в хвосте каравана гитлеровский эсминец. Он замедлил ход и, повидимому, решил потопить дрейфующий катер.
— Штурмуем эсминец. Все за мной! — приказал Сухомлин. Форсировав до отказа моторы и открыв из пушек ураганный огонь, мы пикируем на вражеский корабль, вынудив его маневрировать и прекратить стрельбу. Вскоре на палубе эсминца вспыхнул пожар, и он, прибавив ход, стал догонять своих.
Советский торпедный катер был спасен. К нему на помощь уже спешило вспомогательное судно, чтобы взять его на буксир.
Горючее у нас на исходе. Мы летели над тундрой, когда встретили группу истребителей капитана Петренко, шедшую нам на смену. Мы приветствовали друг друга легким покачиванием крыльев. Друзья, как мы потом узнали, догнали фашистский караван и вместе с подоспевшими бомбардировщиками нанесли по нему еще один сокрушительный удар. Транспорты фашистов так и не дошли до берегов Северной Норвегии.
Новый заместитель командира по воздушному бою Сухомлин прибыл в полк незадолго до этого памятного боя.
Нигде люди так быстро не сходятся, как на войне, особенно в авиационных частях. И это вполне понятно. Человеку хочется знать, кто рядом с ним, как говорится, крыло в крыло летит на задание, из которого, может быть, не вернешься, на кого можно положиться в минуту смертельной опасности, кто выручит тебя из беды. У летчиков, как правило, нет секретов друг от друга. Жизненный путь, характер, привязанности, привычки каждого из нас становятся известными всем друзьям-однополчанам. Так было и на этот раз. Очень скоро мы многое узнали о Сухомлине.
Военный летчик Иван Моисеевич Сухомлин перед войной был известен в авиационных кругах: установил несколько мировых рекордов. О нем писали в газетах и журналах.
Воевать начал в Севастополе. На «летающей» лодке бомбил военные объекты, расположенные на территории, оккупированной гитлеровцами. Приходилось ему штурмовать колонны танков на дорогах Крыма, громить штабы, склады и наносить бомбовые удары по передовым позициям фашистских войск. Сухомлин доставлял боеприпасы в осажденный Севастополь и вывозил оттуда раненых в Геленджик.
Потом Ивана Моисеевича Сухомлина как опытного летчика-испытателя откомандировали на Урал, куда эвакуировался большой авиационный завод. Но Сухомлин стремился на фронт, туда, где всего труднее, — на Север. Не один рапорт подал он с просьбой послать его в действующую армию и добился своего. Так черноморец стал североморцем.
Если на юге Сухомлин воевал на тяжелом четырехмоторном гидросамолете, то на севере он пересел на одномоторный скоростной истребитель.
Быстро освоить новую боевую технику помог ему опыт испытателя.
Командир дивизии генерал Н. Т. Петрухин, знавший Сухомлина по довоенной совместной службе, спросил его:
— Как нравится машина?
— Хороша! — восторженно оценил Сухомлин. — Очень даже хороша! Быстрая, верткая, крепкая.
— А к климату северному привыкаете?
Улыбаясь, Сухомлин ответил шуткой:
— Север — прекрасная планета. Двенадцать месяцев зима, остальное — лето! — И после короткой паузы, уже серьезно добавил: — Где бы ни воевать — лишь бы бить проклятого врага…