— Алло, Фру-Фру!
В дверях показались старички — тетушка и дядюшка, толстые и добродушные. К немалому удивлению пассажиров, они заговорили на чистом русском языке, пояснив, что еще в молодости покинули Москву, и вот с тех пор живут здесь, в Номе, на самом краю света.
— Не хотите ли, добрые молодцы, с устатку тяпнуть винца или виски? — лучезарно сияя, предложила тетушка Фру-Фру. Нужно было как-то выходить из положения, чтоб не обидеть стариков. Стали благодарить, извиняться, сказали, что времени нет, что ждут товарищи. Когда тронулись, старики заморгали, в руках у них появились белые платки. И пока машина не скрылась за поворотом, они все стояли у своей двери и прикладывали к глазам платки.
Ном — небольшой городок. Домики деревянные, ладные. Зелени в городе нет, а смотрится он приятно.
Расквартировали гостей в казармах военных летчиков. Здесь нашлась горячая вода, чтобы принять душ перед обедом.
И вот все сидят за длинным столом, накрытым белой клеенкой. Сперва отхлебнули из бокалов томатного соку. Затем им предложили винегрет из фруктов. Сразу же черный кофе, а за ним жареный бекон с картофельным пюре. Дальше блины с вареньем, пирог с фруктами и в заключение снова кофе. Георгий тут же подметил: съел — вмиг предложат новую порцию. Не хочешь — торопись кричать «ноу», иначе придется есть.
Пока с этим освоились, наелись так, что дышать стало трудно. А в общем, и гости и хозяева вышли из-за стола в отличном настроении.
Третьего сентября взяли курс на юго-восток. Погода благоприятствовала, шли в паре вдоль побережья Аляски, иногда пересекали полуострова. Сперва встречались небольшие горы, а в целом пейзаж долгое время оставался однообразно-хмурым. И только с приближением к острову Кадьяк ландшафт стал привлекательней. Вскоре увидели впереди красивую, закрытую со всех сторон бухту, куда и пошли на посадку.
Встретили их военно-морские летчики. Так же приветливо, как в Номе. Кадьяк — архипелаг в Тихом океане у Аляски. Коренное население — эскимосы и алеуты, около двух тысяч человек.
С несколькими товарищами Георгий Молчанов попал на ночлег к артиллеристам. После ужина гостей навестили человек двадцать офицеров. Появился и переводчик, солдат-поляк, кое-как говорящий по-русски.
Сперва все больше смеялись, не понимая друг друга: поляк запутался с переводом. Но вот речь зашла о войне с фашистской Германией — и глаза у всех преобразились, многое и без слов стало понятно. Американцы принялись ругать Гитлера. И тут кто-то из русских сказал, указав на Георгия, что он участвовал в налете на Берлин. Офицеры повскакали с мест, старший из них поднял бокал в честь советского боевого штурмана. Несколько смущенный, Георгий встал, и ему долго аплодировали.
Беседа затянулась так, что дежурному офицеру пришлось напомнить всем, что гостям завтра рано вставать.
Итак, пройдено еще 1700 километров пути.
Тысячекилометровый путь от Кадьяка к Ситке летели 4 сентября около шести часов. Само местечко — Ситка и порт — показалось с воздуха весьма живописным. Здесь берег океана испещрен множеством мелких островков, и все они в яркой растительности. Так радостно было смотреть после длительного перерыва на буйную зелень.
Несколько минут кружения над бухтой, окаймленной впечатляюще-зелеными горами, и вот уже по зеркалу воды, одна за другой, вздымая пенистые брызги, заскользили серебристые летающие лодки.
Ситка. От высокой горы падает тень на причал. Радуют глаз кудрявые деревья. Еще одна заправка бензином, осмотр моторов, обед из консервированных фруктов, салатов, кофе и бекона и отдых, чтобы завтра на рассвете снова уйти в воздух.
О прилете группы Громова в Сиэтл раззвонили американские газеты. И в порту у летающих лодок, и по дороге к гостинице, и у самой гостиницы «Олимпус-Сити» русских летчиков фотографировали и репортеры, и кому только не лень. Фоторепортеры здесь въедливы до невозможности.
Что же, по существу, можно было сказать корреспондентам?..
Сиэтл — последняя точка путешествия наших летчиков из Москвы в США на советских летающих лодках. От Ситки до Сиэтла — 1400 километров — 5 сентября пролетели за семь часов. А весь длиннейший путь — 11700 километров! — вдоль северных берегов СССР и Аляски был пройден за 64 летных часа.
Спросили:
— Зачем прилетели? Громов ответил с улыбкой:
— С дружественным визитом…
— Как будете двигаться по Америке?
— Полетим на ваших самолетах.
За ужином в отеле распрощались с экипажами замечательных полярных летчиков Черевичного и Задкова. На другой день им предстояло вылетать обратно.
А утром 6 сентября Михаил Михайлович Громов объявил, что летчики могут отдыхать, пока выясняется обстановка.
В городе не столько удивила интенсивность автомобильного движения, сколько отсутствие пешеходов. Можно было подумать, что американцы совершенно не ходят пешком…
За последние дни сколько-нибудь обстоятельной информации о положении на фронтах у них не было. И уж, конечно, никто из них не мог тогда знать о личном послании Сталина г-ну Черчиллю, отправленном 3 сентября 1941 года, то есть за два дня до их прилета сюда.
А в этом послании со всей прямотой говорилось, в частности, следующее:
"Дело в том, что относительная стабилизация на фронте, которой удалось добиться недели три назад, в последние недели потерпела крушение вследствие переброски на восточный фронт свежих 30–34 немецких пехотных дивизий и громадного количества танков и самолетов, а также вследствие большой активизации 20 финских дивизий и 20 румынских дивизий. Немцы считают опасность на Западе блефом и безнаказанно перебрасывают с Запада все свои силы на Восток, будучи убеждены, что никакого второго фронта на Западе нет и не будет. Немцы считают возможным бить своих противников поодиночке: сначала русских, потом англичан.
В итоге мы потеряли больше половины Украины и, кроме того, враг оказался у ворот Ленинграда.
Эти обстоятельства привели к тому, что мы потеряли Криворожский железорудный бассейн и ряд металлургических заводов на Украине, эвакуировали один алюминиевый завод на Днепре и другой алюминиевый завод в Тихвине, один моторный и два самолетных завода на Украине, два моторных и два самолетных завода в Ленинграде, причем эти заводы могут быть приведены в действие на новых местах не ранее как через семь-восемь месяцев.
Все это привело к ослаблению нашей обороноспособности и поставило Советский Союз перед смертельной угрозой".[5]
Каково же было разочарование наших прибывших в США летчиков, когда, появившись на аэродроме 7 сентября, они увидели закупленные аэропланы!.. Это были вовсе не те машины, о которых мечтали, о которых привыкли думать, с которыми связывали предстоящие боевые вылеты и о закупке которых были информированы в Москве.
Вместо обещанных четырехмоторных «крепостей» американцы, оказывается, продали нам пять двухмоторных бомбардировщиков "Норт-Америкен Б-25" среднего тоннажа и средней дальности; если эти бомбардировщики чего-то и стоили как боевые самолеты, то уж, конечно, океан на них не перелетишь!
Вот так штука! Обступили Громова: ]
— Не брать этих «каракатиц»! Москва ведь нас ждет на "летающих крепостях". Как будем смотреть товарищам в глаза?!
Громов и сам изумлен до крайности, с трудом сдерживал себя. Решил ехать немедленно в Вашингтон и хоть у самого президента США Рузвельта добиться «крепостей». Пока же, подумав, приказал:
— Поскольку куплены — принимать и изучать эти самые Б-25.
В первой половине сентября советские авиационники изучали неожиданную для себя технику. Штурману Молчанову Б-25 сперва не понравился, но, полетав на нем в составе нашего экипажа, он записал: "Аэронавигационная аппаратура на борту работает безукоризненно".
В качестве инструктора с ними летал американский летчик. Переговаривались в основном посредством мимики и пальцев. Но в воздухе специалистам договориться легче, чем на земле: авиационный язык интернационален.
Полет над американской землей продолжался один час пять минут. С воздуха видели строящуюся гидроэлектростанцию с большой плотиной — внешне почти законченное сооружение.
5
Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны. М., Политиздат, 1957, с. 19.