— Вы ведь не оставите меня? — с надеждой спросил он.
— Не оставим, милый, — заверил его Брок.
— Никогда, принц Джек, — подтвердил Баки.
***
Джек только распластал весело смеющегося Баки на постели, расшнуровал ворот рубахи, чтобы добраться до шеи, навис сверху, расписывая, что и в какой последовательности хочет с ним сделать, как в комнату без стука влетела Филлис.
— Там такое, господин, такое! — заголосила она, совершенно не обращая внимания на то, чем занят Джек. — Там ваш отец, там Его величество!
— Филлис, успокойся и скажи толком, — скатившись с Баки, спросил Джек, очень сильно надеясь, что король вместе с гвардией не стоит сейчас перед воротами особняка. Там, конечно, был тайный ход, но Джек планировал вечер провести немного по-другому, а не шарахаться по катакомбам.
Горничная вновь всплеснула руками.
— Он на площади объявил о казни предателя.
— Он что сделал?
Никогда ещё Джек не одевался с такой скоростью.
Особняк находился чуть в стороне от главной площади, хоть и был расположен в престижном районе. Он был серым и совершенно неприметным, за что его Джек и выбрал, с большим красивым садом и высоченным, по сравнению с соседними, забором, прекрасно скрывающим частную жизнь хозяев.
Брок и Баки просочились на главную площадь через боковую калитку для прислуги и были там раньше конного Джека.
Сайлас сам, без помощи глашатая, объявлял о смертной казни для предателя короны, перечисляя его прегрешения и особенно упирая на собственноручное признание.
— За хуй этот Шепард его укусил, что ли? — шепнул Баки Броку.
— Может и укусил, — хмыкнул Брок.
Джек влетел на площадь, врезался в толпу, стражники едва успевали вытягивать людей из-под лошадиных копыт. Ему было глубоко наплевать на Шепарда, на его признания. Джек и сам хотел бы покончить с этим расчетливым мерзавцем, сумевшим влезть в его семью, расположить к себе всех, кроме разве самого Джека, который его раскусил и невзлюбил сразу. Сам казнил бы, но не так, не прилюдно.
— Отец! — заорал Джек, спрыгивая с коня, взлетел по скрипучим ступеням наспех сколоченного помоста, глянул на залитое слезами лицо Шепарда и чуть не отшатнулся в сторону.
Сайлас был страшен. Его перекошенное злобой лицо почернело, в глазах горело что-то такое, чему Джек, как не пытался, не мог подобрать названия, будто бы из провалов глазниц на него смотрел кто-то другой.
— Он предатель! Он признался! Это он ее убил! — орал король, потрясая кулаком.
— Он весь вечер просидел со мной отец, он не мог никого убить, — возразил Джек, стараясь оттеснить Сайласа в сторону, не дать свершиться безумию.
Сайлас с силой ударил Джека в грудь, скидывая его с эшафота.
— Стража, задержать! — крикнул он и сделал знак палачу.
Сильные руки подхватили его, поволокли вон, выкручивая локти. Джек что-то кричал, рвался, умолял отца одуматься, не слыша возбужденного рёва толпы, приказов не двигаться, в ушах набатом гремели только скрип поворотного механизма и хруст ломающихся шейных позвонков.
Брок и Баки оказались рядом со стражей, удерживающей Джека, в мгновение ока. В толпе, в темноте — уже опускались ранние зимние сумерки — было не видно, что происходит. Один стражник крякнул и осел на мостовую, второй захрипел, третий и четвертый выпустили Джека, чтобы тоже рухнуть наземь.
Баки и Брок подхватили Джека под руки и поволокли прочь с площади. Позади бесновалась толпа, над ней взлетал хриплый надтреснутый голос короля.
— Он сошёл с ума, — не переставая твердил Джек, цепляясь за руки своих любовников. — Вы видели? Он совершенно безумен!
Джек, несмотря на то, что они на улице, потянулся к Броку, с какой-то обидой взглянул ему в глаза и обнял, прижался щекой к груди, зажмурился, стараясь выкинуть из памяти последнее что видел: безумный взгляд отца, перекошенный криком рот и торжество, которым на одно мгновение осветилось его лицо.
Джек стоял, обхватив руками Брока и мысленно проклинал Сайласа, взывал к любому, кто был способен его услышать, лишь бы это всё наконец закончилось, и этот безумец больше никому не навредил.
— Черт, надо в переулок! — Баки потащил Брока и Джека в нишу под балконом дома, в котором никто не жил. — Это же главная улица!
И действительно, они были на улице, которая вела с площади во дворец. Уже слышен был цокот копыт — король и его свита возвращались с места казни.
Баки прижал своих любовников к стене, закрыл собой и надвинул поглубже капюшон, чтобы их не заметили.
Пламя факелов трепыхалось на ледяном ветру, отражалось от льда на замезшей мостовой. Сайлас, четыре человека конной гвардии и два десятка копейщиков почти миновали дом, где прятались Джек, Брок и Баки, когда конь под Сайласом внезапно встал на дыбы, сбрасывая всадника. Остальные кони шарахнулись, а королевский вороной, крича от ужаса, сделал два шага на задних ногах, поскользнулся и рухнул прямо на короля. Был слышен хруст костей и предсмертный хрип, растерянные возгласы.
Баки выглянул из ниши.
— Король-то, похоже, того… — тихо сказал он.
— Спасибо, — одними губами прошептал Джек.
Справедливость восторжествовала.
Кто-то, услышавший Джека, выполнивший его самую заветную просьбу, кружил лёгкими снежинками вокруг распростёртого на мостовой тела.
— Мне надо во дворец, — сказал Джек, не в силах оторвать взгляда от темной в скупом свете факелов, всё разрастающейся лужи крови. — Поехали.
— Погоди, — остановил его Брок. — Иди туда и командуй.
Королевский вороной, дрожа, поднялся на ноги. Один из копейщиков крепко взял его за узду.
— Да, привезешь во дворец отцовское тело. Меньше будет вопросов, — согласился Баки.
Джек оглянулся на тело отца, дёрнул на себя Баки, поцеловал его, потом так же дёрнул и Брока, перевёл дыхание, расправил плечи и выступил на мостовую.
— Разойтись, — приказал он, плотнее закутался в плащ, стараясь не смотреть на изломанное тело. — Что здесь произошло?
— Ваше высочество, — проблеял один из копейщиков, попытался что-то объяснить про скользкие камни мостовой, свалить на несчастный случай, но Джек не слушал. Он присел рядом с телом Сайласа, убрал с его лба перемазанную кровью прядь.
— Заверните короля в плащ и приведите моего коня! — рявкнул Джек, подхватывая тяжелое тело отца.
Спорить с ним никто не стал. Один из гвардейцев вернулся обратно на площадь, остальные споро соорудили из плащей и копий носилки для тела. Аккуратно уложив отца, Джек в последний раз откинул полу плаща, взглянул на его лицо и отвернулся.
— Во дворец, — приказал он и взлетел в седло.
Брок и Баки немедленно возникли рядом, словно соткались из теней, и взяли Джека за стремена, каждый со своей стороны. Старший конной гвардии хотело было что-то сказать, но кинул взгляд на Джека и промолчал.
========== 9. ==========
Дворец будто бы застыл в тревожном ожидании беды. И Джек не знал, то ли это Сайлас настолько всех запугал за последние дни своим не самым адекватным поведением, то ли все предчувствовали, что что-то должно случиться.
Короля внесли во дворец в полной тишине, ни гвардейцы, ни копейщики, ни стражники у дверей не проронили ни слова. Застывшая по стенам прислуга провожала траурную процессию испуганными взглядами, кто-то осенял себя защитными знаками, кто-то зажимал рот ладонями.
— Вызовите лекаря, — велел Джек, распахивая двери королевских покоев. — Сообщите Ее величеству.
Вызванный лекарь долго щупал пульс на дряблой остывшей шее, а потом сказал:
— Его величество Сайлас почил.
Джек только скривился. Ему ещё предстояло сообщить новость остальному семейству, пережить истерику слишком впечатлительной Мишель, как-то рассказать матери.