Женщины, войдя сюда, вдохнули полной грудью, а мужчины стали задыхаться. У нас больше нет мужчин. И вот уже почти тысячелетие у нас не рождаются мальчики.
Но тогда… Видеть как твой малыш закатывает глазки у тебя на руках. Слышать, как его сердце замирает под твоей ладонью. И ты ничего не можешь сделать. Ни твоя магия, ни твоя сила, ни твое желание…
Вот тогда старейшины и решили. Мать должна оставить своего ребенка другим и уйти. Да, трудно! Но лучше так, чем потом вырывать из рук обезумевшей от горя матери ее мертвое дитя. И мы не стали делать различий между девочками и мальчиками, чтоб никому не было обидно. Все матери должны были оставлять своих малышей через месяц после рождения.
Поэтому у наний и нет семьи. Только обитель.
Наших мужчин не стало. Но как то надо было выживать. Люди подходят нам, мы можем рожать от них. И хорошо, что наша кровь оказалась сильнее крови людей. Это и спасло нашу расу. Но вот только от людей у нас рождаются исключительно дочери.
Вроде бы всё хорошо, но только недавно мы стали замечать, что нании вырождаются. Стало гораздо меньше девочек с магией паломниц. Да и те обладают значительно меньшей силой.
Когда-то в долине работали только люди. Да и здесь в обители люди были и на кухне и в прачечной. И даже за младенцами ухаживали людские женщины. А сейчас? У этих наний либо совсем нет сил, либо они так малы, что им никогда не стать паломницами. Что просто бегать между людьми не в состоянии им чем-либо помочь. И что делать дальше никто из нас не знает.
Может ответ есть у тех монстров? Есть древнее пророчество, что когда-нибудь нании опять смогут рожать мальчиков…
Старшая старейшина подняла взгляд на свою молодую соратницу.
- Теперь и ты будешь хранительницей истоков нашей истории в этом мире. А то, что было до него не помню даже я.
***
Нирангира догрызала птичью ножку. Еще три куска разделанной тушки доходили над углями. С этого места начнутся ее поиски. И пусть прошло уже более трех месяцев, она сможет разглядеть следы дочери.
Приближался конец зимы, когда пришел ее срок рожать. Всю беременность она провела в обители. Обычно нании приходили сюда на последних месяцах, но Нира была еще слишком молода для того чтобы завести ребенка, и старейшины не разрешили ей уйти.
Нира без особой любви и внимания относилась к будущему ребенку. Родит, и как только станет легче, убежит в паломничество. Все нании так поступают. И она сделает также. И забудет обо всем что произошло.
Она рассказала Совету Старейшин, что на контролируемых землях появились странные существа. Показала, как легко они расправляются с людьми. Иллюзия огромного, покрытого чешуей монстра, парящего над головами, впечатлила всех. Решение было провозглашено тут же. Нании должны стать еще незаметнее и при любой встрече сразу исчезать. Убегать, прятаться, становиться невидимыми. Теперь, зная об опасности, никто не попадет в такую ситуацию как Нира.
Повитуха взяла новорождённую на руки и скривилась. Передала помощнице, и та тоже передернула плечами, брезгливо отодвинула от себя на вытянутых руках. Нира смотрела на них, слушала надсадный крик младенца, и что-то огромное и сильное разворачивалось в ее груди.
Женщины окатили красный дрожащий комочек водой из кувшина, и Нира приподнявшись, увидела, наконец, свою дочь. Маленькая, скрюченные ножки, крепко сжатые кулачки и длинные, до лопаток черные волосы. Черные! А у всех ниний они белые, почти как снег.
- Дайте! – голос Нира был глух и скрипуч. Больше часа она заходилась в крике от боли, рожая этот живой дрожащий комочек. – Мне дайте. – Повторила она.
Повитуха сноровисто, одним движением завернула девочку в кусок нагретой у печи холстины и с удивлением протянула роженице. Обычно младенцев вскармливали козьим молоком. Для этого в хозяйстве постоянно проживало целое стадо в десяток голов.
Нира прижала теплый комочек к груди и малышка вдруг затихла, смешно причмокнула толстыми губками и распахнула свои ярко-синие глаза.
- Никто не посмеет ее обидеть, она не виновата в цвете волос, а глаза у нее наши. И магия наша, я чувствую.
То, что родилась еще одна нания, подтвердили и старейшины. Но вот настороженное отношение к малышке не прошло. Если б ее все приняли, может Нира спокойно и убежала. Продолжила бы свой путь. Забыла о девочке, как это делали все. Но эта настороженность к ее дочери заставляла Ниру ходить кругами вокруг обители, каждый раз возвращаясь к дочери. Она как будто старалась защитить девочку от тех, кто, когда то заботился о ней.
Как оказалось не напрасно.
Нира встала, одним движением руки загасила костер, разметала холодный пепел и огляделась. Вот у этого дерева Таннис попросила еды. А вот этот орешник освободила от душившего вьюнка и набрала плодов.
Нира шла по следам Таннис, будто распутывала клубок шерсти. Путеводная нить уводила ее все дальше и дальше от земель, где покровительствовали нании.
***
Они выехали с первыми лучами солнца. Лер легко взмыл в небо и теперь кругами летал над ними, то взмывая вверх, то падая вниз, совершая немыслимые кульбиты и кувырки. Зависая на месте, или стрелой падая до самой земли. Гирон одним глазом следил за младшим, а другим с недовольством поглядывал на старшего. Сегодня Пат был необычайно молчалив. Он сонно закрывал глаза и даже пару раз клюнул носом в холку лошади.
- И как ты собираешься после обеда встать на крыло? – В вопросе Гирона одновременно слышалось и порицание и веселая подковырка. – Неужели соседская дочка была так хороша, что вам не хватило ночи? Ох, не надо было тебе вчера лезть за ней на сеновал. Впереди испытание, а ты как вареный рак. Да и сыновья Тарбарна тебе этого не простят. Кого из них ты обломал?
- Никого, - насупясь, произнес Патирон, - Я был с хозяйкой.
И оба захохотали.
***
Они решили сделать привал в небольшом околке у излучины реки.
Приземлившийся Лер налетел на Пата, а потом они оба с радостным криком бросились в воду, срывая одежду на бегу. Таннис только и успела ошеломленно отвернуться, когда мелькнули две голые задницы.
- Иди чуть ниже по течению, там есть тихая заводь, искупнись, - хмыкнул Гирон, - Солнце припекает, не осень, а прям лето.
В обители они не купались в реке. Горные потоки слишком холодные, а здесь, в долине, в прогретом закутке было хорошо. Таннис несколько раз оглянулась. Громкие крики парней разносились по гладкой водной поверхности далеко. Потом и они стихли. Наверно, выбрались на берег, подумала Таннис и осторожно вошла в воду. Сначала она показалась прохладной, но потом, когда нежно обхватила тело, потеплела, наполняя восторгом. Таннис легла на воду и расслабилась. Ветви деревьев опускались к самой воде, закрывая ее ото всех.
Течение не заходило в эту заводь. Тишина и покой наполняли умиротворением. Вдруг всплеск почти рядом. Девушка открыла глаза и, извернувшись, встала на ноги. Из воды в нескольких шагах вынырнул Лер. Широко распахнутые, изумленные глаза почти желтого цвета смотрели испуганно.
- Прости, я не знал что ты здесь, - проговорил парень, в то же время не пытаясь ни уйти, ни отвести взгляд от обнаженной фигуры. Таннис судорожно сглотнула и прикрыла обнаженную грудь руками.
- Прости, - опять сдавленно произнес Лер и нырнул. Его белое тело было хорошо видно в прозрачной воде.
«Наверно, как и мое!» - прошептала Таннис. Что-то большое разрослось в груди, а потом тяжестью упало вниз. Она встряхнула мокрыми волосами и поспешно выбралась на берег. Хватит с нее купания!
***
- Расскажи о себе. Не все, а что можно, - Гирон протянул большой кусок хлеба с аккуратно нарезанным мясом и листьями какой-то зелени.
Вероятно, многие останавливались именно здесь. Три толстых бревна окружали выжженное место для костра. Вместо дров там лежало несколько камней. Пока парни навешивали на морды лошадей торбы с овсом, Гирон присел и, протянув руки над камнями, буквально вытянул из камней пламя, на которое поставил котелок. А вот откуда в нем появилась вода, Таннис не заметила. Она с изумлением смотрела на пламя. Понимала - магия. Но спросить стеснялась.