Меч его устремился ей прямо в лицо. Лириэль изловчилась парировать удар и отбить клинок, и тот запутался в ее волосах. Горлист рывком высвободил его, вырвав клок волос из ее головы.
– Вторая. – И он снова замахнулся.
Два дроу танцевали на берегу реки, мечи их звенели смертельным дуэтом, но долгая ночь и могущественные заклинания истощили силы Лириэль. Ей казалось, что она движется под водой, что все ее действия замедленны, как в ночном кошмаре. Жаждущему мести дроу не единожды удалось преодолеть ее защиту.
Его клинок чиркнул по костяшкам пальцев ее руки, держащей меч, оставляя широкую красную полосу. Кровь заструилась по ладони и по рукояти меча, которую та сжимала.
Горлист сделал глубокий выпад. Лириэль заслонилась, зная наверняка, что за этим последует. Как она и ожидала, воин сделал резкое круговое движение рукой, и меч вылетел из ее влажных пальцев. Горлист поддел падающее оружие ногой и зашвырнул его в реку.
Лириэль поднырнула под его следующий удар и откатилась в сторону, выхватывая метательные ножи. Она бросила их один за другим в наступающего врага. Тот отбил их взмахом меча и продолжал приближаться.
Она снова перекатилась, хватая один нож за другим и швыряя в Горлиста, а тот с пренебрежительной легкостью отбивал их все. Холодные воды реки сомкнулись вокруг нее, и безысходность обрушилась на Лириэль. Оружия у нее больше не осталось, все заклинания были истрачены.
Она вскочила и с дерзкой гордостью взглянула в лицо врага. Это было единственное, что ей еще оставалось.
Огромный черный Медведь остановился на опушке леса и осмотрел поле боя затуманенными от боли глазами. На камнях валялись тела погибших, и воронье уже темной тучей кружило в утреннем небе.
Раненая лапа медведя подломилась, и он упал. Фиодор кожей ощутил прикосновение холодной рашемаарской земли.
Обнаженный, истекающий кровью, промерзший до костей, он рывком поднялся и поискал взглядом что-нибудь из одежды. Найти ее оказалось делом несложным, кругом были разбросаны вещи, послетавшие с берсерков в миг прихода боевой ярости. Он отыскал пару башмаков – судя по размеру, его брата Петияра, рубаху и штаны. Шнуровка на груди рубашки и по бокам штанин полопалась, когда владелец одежды обратился в медведя, но это было не страшно. По рашемаарскому обычаю, на всю одежду воинов нашивались запасные тесемки, в память о временах, когда берсерки могли менять облик по своей воле.
Фиодор быстро, насколько позволяли трясущиеся руки, продел новые завязки в петли и затянул их. Он надел башмаки Петияра и огляделся, ища свой меч.
Кругом валялось разное оружие, и рашеми, и дроу, но он не стал подбирать его. Согласно обычаю, черный меч – последний, которым он владеет.
Он поискал взглядом Лириэль. Колдуньи в черных одеждах вместе с другими женщинами обходили поле боя. Ее среди них не было.
Туман боевой ярости потихоньку рассеивался, и Фиодор начал вспоминать, когда и где в последний раз видел подругу. Ее подстерегали жрица Ллос и смертельно опасный воин-дроу, мастерски владеющий мечом. Лириэль приказала ему оставить ее.
И он ушел.
Фиодор повернулся и заковылял в лес. У него не было сил, не было меча. У него не осталось ничего, кроме эльфийской девушки, которую он любил, и мысли, что ему больше никогда не нужно будет покидать Рашемен.
Вода вокруг Лириэль вдруг забурлила и приняла знакомые очертания голубой генази. Азар свирепо улыбнулась дроу, глаза ее горели ярким безумным огнем. Она протягивала Лириэль ее меч, брошенный Горлистом в реку.
– Иллитид хотела, чтобы ты умерла, – объявила она. – Живи, ей назло!
Лириэль не успела ответить, не успела даже схватить и вскинуть меч. Горлист был уже рядом. Он не видела, как мчится к ней Фиодор, летя с почти невероятной скоростью, дарованной боевой яростью берсерка.
Молодой рашеми бросился между девушкой и воином, принимая на себя удар, предназначенный Лириэль. Меч дроу ударил сильно и точно. Фиодор тяжело упал на колени, и вся сила последней его ярости улетела прочь, будто вздох.
Отчаянный крик Лириэль взлетел над поляной. Она кинулась на Горлиста и начала рвать его зубами и ногтями, будто дикий зверь. Они вместе повалились на землю, но более сильный воин быстро подмял ее под себя.
Он поймал ее яростно машущие руки и заломил их ей над головой. Удерживая их одной рукой, другой он потянулся к висящему на поясе ножу и занес его для последнего удара.
Вдруг дроу застыл, рука упала, шея напряглась в беззвучном вопле. Темно-красный фонтан ударил из раскрытого рта, и огонь ненависти погас наконец в его глазах. Он медленно перевалился набок и затих. В горле у него торчал меч Лириэль.
Над ним стояла Азар.
– Иллитид хотела, чтобы ты умерла, – объяснила она Лириэль, – и этот подлый мужчина – тоже. – Она протянула дроу тонкую голубую руку.
Лириэль уцепилась за нее, и генази помогла ей подняться. Девушка подбежала к Фиодору и упала на колени рядом с ним. Как во сне, она услышала перестук конских копыт и увидела рядом с собой огненную голову Шарларры.
– Что я могу сделать? – тихо спросила эльфийка.
Дроу встретилась с ней взглядом.
– У него был меч – с черным незаточенным клинком. Найди и принеси его.
Эльфийка вскочила и взлетела на коня. Лунный Камень помчался к полю боя, словно понимал, что время, отпущенное им, быстро иссякает. Шарларра смахнула слезы и осмотрела поляну.
Глаза ее наконец высмотрели крепкую женщину лет примерно тридцати. Черные косы женщины растрепались, на рубахе были пятна крови. Двое мальчуганов цеплялись за ее юбку, а на плече ее покоился черный меч.
Шарларра спрыгнула с коня возле женщины.
– Лириэль послала меня отыскать меч Фиодора. Не спрашивай меня зачем. Это он?
Голубые, как зимнее небо, глаза женщины были суровы.
– Это он, и мне не нужно ни о чем спрашивать. Воин Рашемена всегда умирает с мечом в руке.
Глава 20
ПОЛЕТ ВОРОНА
Фиодор в объятиях Лириэль шевельнулся. Глаза его открылись и встретились с ее взглядом.
Ей хотелось сказать так много, но все, что она смогла произнести, было:
– Я послала за твоим мечом.
Слабая улыбка тронула его губы.
– Летящая На Крыльях Ветра, – выговорил он. – Душа и сила земли. Конечно, ты должна понимать такие вещи.
Слова его окончательно сломили ее. Она прижалась щекой к его лицу и пыталась отогнать подступающую тьму – волну ни с чем не сравнимого горя и отчаяния.
– Послушай меня, маленький вороненок, – слабеющим голосом заговорил он. – Я умер в тот самый день, как покинул Рашемен. Какие приключения мы пережили с тобой после этого, какие чудеса я повидал. – Он отыскал ее руку и поднес к губам. – Ты вернула меня домой, как и предсказывала Зофия.
В лице Фиодора был покой, в глазах – глубокая удовлетворенность, но Лириэль этого было мало.
– Ты говорил мне, что правда всегда выходит наружу, что добро сильнее зла. Мы столько прошли вместе. Почему теперь мы должны потерять друг друга?
– Смерть – не то же самое, что потеря. Мы сделали то, что должны были. И стали тем, кто мы есть.
Он тяжело, неровно задышал, потом сделал один глубокий спокойный вдох.
Лириэль баюкала его в объятиях, и слезы катились по ее лицу.
– Нет, – молила она. – Дождись своего меча. Подожди еще хоть чуть-чуть. Не уходи. Не оставляй меня одну.
Там и нашли ее Торн и Шарларра. Дроу прижималась щекой к голове Фиодора. Глаза ее были закрыты, все худенькое тело содрогалось от мучительных рыданий.
Конь эльфийки тихонько заржал и ткнулся носом ей в плечо. Шарларра проследила за взглядом Лунного Камня и увидела призрак молодого рашеми, стоящий возле горюющей дроу.
Эльфийка подошла и положила руку на плечо Лириэль. Дроу подняла на нее пустые глаза. Шарларра протянула ей меч.
Дроу горько усмехнулась.
– Слишком поздно. Он ушел.
Торн взяла ее за подбородок и развернула лицом к стерегущему её призраку.
– Пока еще мет. Я знаю эту землю. Ее не так-то просто покинуть. Ты просила его остаться?
Дроу молча кивнула, не отрывая взгляда от лица друга.