Казалось, льерсцы мечтали, чтобы они сгнили заживо.
Затем, когда Клэр была готова либо съесть свою одежду, либо выблевать желудок, им принесли черный хлеб. Она быстрее остальных вгрызлась в свой кусок, даже не замечая странного вкуса. А когда перевела бешеный от голода взгляд на ведьмаков, увидела, как они гогочут и показывают на свои члены.
Тогда Клэр вывернуло наизнанку.
И так каждый из чертовых двадцати восьми дней.
Но по сравнению с тем, что происходило в течение последней недели, все это казалось прелюдией. Рваные раны на спине, появившиеся от ударов плетью, до сих пор кровоточили. А по камере до сих пор гулял запах жженой плоти.
Из-за обожженных ладоней Леоны.
– Иди смирно!
Клэр вздрогнула, когда услышала тяжелые шаги и знакомый, до дрожи противный голос. Этот ведьмак охранял их камеры не так часто, но его смены были самыми… сложными. Он отнимал всю еду, специально швырялся в них костями и ошметками, не забывая причмокивать и потирать вздутый живот.
Да, иногда Клэр было так плохо, что ее выворачивало прямо на ботинки с оторванной подошвой.
– Шевелись, мать твою, иначе ощиплю твои крылья! Конченое отродье, поскорее бы ты сдох…
Раздался звон ключей. Только в эту секунду Клэр поняла, кто окажется следующим после Нэша.
Ведьмак пнул его под колени, и тот плашмя повалился на грязный пол. Из носа и рта Нэша текли струйки крови, бровь была рассечена, а крылья – сломаны. Клэр до боли сжала кулаки, заставив себя сидеть на месте. Нельзя двигаться.
Они уже через это проходили. В случаях, когда Клэр бросалась к Нэшу на помощь, она натыкалась на решетку, а льерсцы избивали его почти до смерти, вынуждая их с Леоной наблюдать.
Когда Нэш поймал ее взгляд и улыбнулся окровавленными губами, Клэр беззвучно всхлипнула.
– Все хорошо, любовь моя… Все хорошо…
«Не хорошо. Больше никогда не будет хорошо».
– Теперь ты.
Решетка ее темницы распахнулась, и в камеру вошел ведьмак.
– Ты говорил… – Нэш попытался подняться на ноги, но дрожащие руки и ноги разъехались в разные стороны. Он снова завалился на пол, продолжая следить за подступающим к Клэр льерсцем. – Ты… с-сказал… что не тронешь ее…
Ведьмак громко загоготал, а затем плюнул ему в лицо через решетку.
– Запомни одно правило, падший: Льерс ошибок не прощает.
Он поднял за шкирку барахтающуюся Клэр и потянул к выходу. Она спотыкалась и пыталась отбиваться, но с настолько ослабевшим телом ничего не могла сделать. Особенно против вооруженного топорами ведьмака, обладающего магической силой.
– Клэр!
Она вяло повернула голову в сторону Леоны в тот момент, когда он выволок ее в коридор и захлопнул решетку.
Лайонкор скрестила два пальца, приложила их к сердцу и тихо, совсем не привычным для нее тоном прошептала:
– Оставайся с нами.
Взгляд метнулся от встревоженной Леоны к теряющему сознание Нэшу.
– Оставайся с нами, – повторила Клэр в пустоту.
Еще одна камера. Больше, чем та, в которой ее держали. Здесь было намного теплее и чище. Клэр бы согласилась спать в этом помещении, если бы не помнила, что происходило тут каждый раз, когда вызывали одного из них.
Теплее здесь было потому, что справа от стоящего стула тлели угли. А чище потому, что Хоторн – обвешанный оружием ведьмак, шедший позади нее, – был полным безумцем, который держал свое место в идеальном порядке.
Чтобы не заразиться.
По левую сторону от двери стоял длинный стол.
Ножи. Плети. Лезвия. Веревки.
– Знаешь, из вас троих мне меньше всего хочется мучить именно тебя, – сказал Хоторн, растянув губы в кровожадной улыбке.
По первому впечатлению он показался ей добрым и безобидным. Видимо, непримечательные люди всегда таят в себе больше опасности.
– Устраивайся поудобнее, мышонок.
Ей хотелось закричать, чтобы он никогда ее так не называл. Потому что она сразу вспоминала ласковое прозвище Илая и Нэша.
Летучая Мышка.
Клэр постаралась скрыть дрожащие ладони рукавами. Она села на стул, как делала уже несколько раз, и глубоко вдохнула. Затхлый воздух и привкус крови на языке заставили вжать голову в плечи, хотя она до последнего старалась не показывать страха. А такого страха, как в этой темнице, она не испытывала никогда в жизни.
Хоторн приблизился к Клэр и склонил голову.
– Может, хоть сегодня будешь сговорчивее?
Пока она молча молилась семи Богам, как делала в минуты отчаяния, ведьмак привязал ремнями ее руки и ноги к стальному стулу. Отойдя на пару шагов, оглядел ее и кивнул, словно оценив свою работу.
«Пожалуйста, хоть бы сегодня я отключилась».