– Как будто ты сразу принял то, что мы на самом деле гнались несколько веков за пустотой. Как и говорила, мать твою, Кира! А учитывая, что Богиня пыталась подстрелить меня чьими-то руками, я имею полное право спрашивать это хоть двести раз.
Да, скорее всего, тем смертным, который хотел убить Астру в Стеклянном замке, был кто-то, посланный Дафной. Как кстати Йоркен оказалась рядом в ту секунду и помогла ей спастись. Она до последнего отыгрывала свою роль, и верил ей абсолютно каждый.
– Да уж… Гнались мы за пустотой в буквальном смысле этого слова, – невесело усмехнулась Эстелла, переводя взгляд с одного креста на другой.
Конечно, под землей не было никаких гробов с иссушенными и разложившимися телами Богов Пустоты. Когда те посягнули на Пути, их просто расщепило. Кресты – лишь напоминание о том, что даже творцы мира могут поплатиться за свою алчность и желание стать единственной силой всего сущего.
Как, оказывается, интересен мир…
Внезапно за их спинами раздалось шарканье. Несмотря на то что в Цитадели обитало несколько сотен учеников, снаружи их слышно не было. Даже не разворачиваясь, Эстелла поняла, кто именно стоит в проеме.
– Задницы подняли и вошли внутрь. Если застудишь ее, Аттерес, я точно запру тебя в лазарете, – проворчала Костяной Череп.
– Разве задницу можно застудить? – искренне удивилась Астра, опираясь на трость. Аарон тут же подошел к ней и приобнял за плечи, помогая подняться, на что она пихнула его в бок и огрызнулась: – Сама справлюсь!
В такие дни Эстеллу спасали лишь их перебранки, присутствие Дагнара, Фрэнка, Энакина, Даниэля, Киры и Костяного Черепа. Ну и Кирана, когда он не вел себя как высокомерный придурок.
Порой Эстелле хотелось лечь спать пораньше, а проснуться позже, чтобы времени чувствовать было не так много. Она никак не могла взять себя в руки после всего, что произошло в Бездне и на Черной Пустоши. Эстелла всегда была собранной, даже находясь в шаге от смерти, но наступил момент, когда сил бороться практически не осталось.
«Боритесь», – говорила она на балконе Стеклянного замка, окруженная врагами, поднимая руку со скрещенными пальцами.
Но как бороться самой, когда единственное, чего тебе хочется, – просто исчезнуть?
Она устала. Она до безумия устала…
– Эстелла? – окликнул ее Аарон, когда они ступили на площадку перед входом в крепость. – Ты поможешь…
Он на мгновение смутился, что было совсем на него не похоже, и опустил взгляд в пол.
– Поможешь Астре… постричь меня?
Эстелла в растерянности замерла. Затем едва заметно улыбнулась.
– Конечно.
Молчаливая Цитадель называлась так не из-за того, что ее ученикам запрещалось разговаривать. Молчаливой она была потому, что правда всегда скрывалась за стенами белокаменной крепости и никто не был вправе говорить о ней снаружи.
Все думали, что сюда изгоняют предателей трех государств. Будто в Безымянном королевстве для слабых по своей сути людей есть катакомбы, а для асхайцев, льерсцев и рондданцев – закрытая крепость на территории Утраченных земель.
С какой-то стороны это на самом деле так.
Только уже давно Цитадель стала не просто пристанищем предателей, но и местом, где этим предателям открывают глаза на правду – об истории, медицине и техническом прогрессе. Затем они передают знания. Не нападают. Не враждуют. Не пытаются кому-то что-то доказать.
Они живут ради познания. Кто-то назвал бы их сумасшедшими, но для Эстеллы ученики Цитадели стали настоящими героями, которые носят порванные робы с цепями и не кричат о своей правде. Ждут. Строят новые теории. Ищут выход из того, во что превратился весь Новый мир.
Когда Эстелла впервые переступила порог крепости, грудь сжалась от благоговения и смятения. Никогда в жизни она не находилась в подобном месте. Выложенная из белого камня, Цитадель служила неприступным оплотом истины. Внутри, среди лабиринта башен, затемненных переходов и залов, витал дух прошлого. Каждый шаг повстанцев отдавался эхом, проносился через переплетение лестниц и достигал потаенных закутков. По слухам, даже самая большая библиотека Эрелима, расположенная в Аталасе, не могла сравниться с библиотекой Цитадели.
Некоторые залы представляли собой подобие учебных помещений – у входов были развешены гобелены, вытканные искусными мастерами. Вдоль стен тянулись деревянные шкафы, ломящиеся от манускриптов. Запах кожаных переплетов и потрепанных страниц вселял в Эстеллу какое-то странное чувство дома. Она смотрела на столы, украшенные витиеватой резьбой, слышала, как ученики в поисках знаний шелестят пергаментом, и мечтала поучиться здесь хотя бы пару месяцев.