На следующее утро император посетил «Юнайтед сервис клаб»[18] и обошел новые здания парламента в Вестминстере. Осмотр помещений был подробным, Николай проявил к ним явный интерес, однако никаких замечаний по поводу нового дома «прародительницы парламентов»[19] не высказал. Двигаясь по лондонским улицам, императорская карета пересекла Трафальгарскую площадь, где его величество осмотрел еще не завершенный памятник Нельсону[20]. Услышав, что средства, предусмотренные на возведение памятника, исчерпаны, император распорядился, чтобы российское казначейство немедленно пожертвовало на колонну Нельсона пятьсот фунтов. Такую же сумму Николай выделил для будущего памятника герцогу Веллингтону. Британская пресса была в бешенстве. «Памятники в честь британской доблести должны возводиться щедростью самих британцев, — вопиял „Иллюстрейтед Лондон ньюс“. — Император швыряет подачку впавшей в нищету стране, как бы говоря: „Ну что ж, закончите за мой счет то, что не смогли построить сами!..“ Правительство проявляет полное равнодушие, что ему свойственно, когда речь не идет о возможности пополнить казну, такая же пассивность охватила людей, но ни правительство, ни народ не настолько бедны, чтобы покорно принимать подобные подарки».
После часа Николай покинул Букингемский дворец в открытом экипаже, чтобы присутствовать на приеме у герцога Девонширского в его имении в Чизике[21]. Царя сопровождали принц Альберт, король Саксонии, пять карет со свитой и слугами и почетный эскорт кавалеристов.
«Погода была великолепной, — пишет герцог Аргайл. — Подъездные дорожки, обсаженные сиренью и золотистым ракитником, вели к чудесному саду. Величественные кедры, затеняющие крыльцо и восточный фасад палладианской[22] виллы, сплетали ветви в тонкий неповторимый рисунок на фоне ярко-синего неба с редкими пушистыми облаками». Экипажи медленно двигались по главной аллее, чтобы дать возможность семистам приглашенным полюбоваться на императорский кортеж. Герцог встречал гостей у парадного входа, и, когда они вышли из карет, объединенный оркестр Колдстримского гвардейского полка и Королевских конногвардейцев грянул российский гимн, а над герцогским дворцом взвился императорский штандарт.
В одном из залов, увешанном полотнами Тициана, Рафаэля, Андреа дель Сарто[23] и других мастеров, Николай принимал наиболее именитых из приглашенных гостей. Затем в музыкальном салоне оркестр герцога выступил с короткой концертной программой, после чего всех пригласили к столу. Императора и сопровождающих его лиц проводили в уютную «летнюю гостиную», весьма изобретательно преобразованную по такому случаю в средневековый походный шатер. Одну стену украшали гербы императора и королевы на фоне цветов российского флага — белого, синего и красного. Шелковый купол шатра был расшит увенчанными коронами щитами с чередующимися буквами «N» и «V». Столы были накрыты на шестнадцать персон, и, «поскольку трапеза представляла собой déjeuner[24]», вместо золотых тарелок подали серебряные. В центре столов стояли чаши с цветами и яркими экзотическими плодами.
После застолья император и сопровождавшие его персоны вышли на свежий воздух, где к ним присоединились прочие гости. Там, под сенью великолепного кедра, подали кофе и Николай продолжил знакомиться с присутствующими. Затем гости разбились на группы и разбрелись: кто-то отправился танцевать польку в «музыкальный салон», другие пересекли широкую лужайку, чтобы послушать оркестр, третьи воспользовались возможностью осмотреть оранжерею герцога. Саксонский король, сопровождаемый небольшой свитой, решил покататься по тихому озерку и занял место в лодке с гребцами в желтых ливреях. На противоположном берегу король осмотрел жирафов, привезенных специально для этого приема. Что касается императора, то он, посадив в парке дерево в память о своем посещении герцога, сел в карету и вернулся в Лондон.
С начала государственного визита российского императора минуло восемь дней, и визит проходил в теплой и сердечной обстановке. Николай и Виктория увидели друг в друге много привлекательных черт, британские министры и император отлично ладили, британская пресса и общество отзывались о русском царе весьма благоприятно. Все наслаждались атмосферой взаимного уважения и открыто проявляемой приязни. В англичан вселило уверенность присутствие в Лондоне этого gendarme de l'Europe[25], гаранта европейского единения, сильного союзника, способного помочь обуздать Францию и не дать ей снова нарушить хрупкое равновесие сил в мире. В эти теплые благоуханные дни июня 1844 года такая вещь, как Крымская война, могла бы показаться совершенно абсурдной и немыслимой. И тем не менее не пройдет и восьми лет, как русские пушки будут обстреливать англо-французский флот у берегов Севастополя, а огромная армия под британским и французским флагами высадится на берегах России.
18
«Юнайтед сервис клаб»— лондонский клуб для старших офицеров армии и флота, основан в 1815 году.
19
«Прародительница (или родоначальница) парламентов» — утвердившаяся в политической журналистике и литературе характеристика британского парламента.
20
Памятник адмиралу Нельсону представляет собой сорокачетырехметровую колонну, увенчанную пятиметровой фигурой адмирала; у основания колонны располагаются четыре льва, отлитые из трофейных французских пушек.
21
Чизик (Чизуик, Чизвик) — историческое лондонское предместье, ныне входит в состав Большого Лондона.
22
Палладианство — архитектурный стиль, получивший свое название от выдающегося итальянского архитектора позднего Возрождения Андреа Палладио (1508–1580).