— Ох, не к добру попали мы на эти дикие берега! — с тоской сообщил шкипер. — Бывалые мореходы рассказывают о них всякие небылицы, уж и не знаю, чему верить, а чему — нет.
— А что рассказывают? — дрожащим голоском спросила Белянка.
— Говорят, будто тут обитает варварское племя аборигенов-крысоедов, — с готовностью принялся вещать Ветрогон. — Будто они ловят несчастных, выживших после кораблекрушения, и скармливают древнему демону, обитающему в развалинах языческого храма. Возглавляет это дикое племя огромная великанша, у которой изо рта полыхает пламя. Муж ее — не разумная крыса, как мы с вами, а сумасшедшее животное, страдающее бешенством и занимающееся разбоем.
— Уверен, что половина этих баек — пустые выдумки, — таким же дрожащим голосом, как у подруги, заявил Тихоскок.
— Даже если и выдумки, то второй половины нам хватит с лихвой, — откликнулся мореход.
— Ой, а кто это таращится на нас из кустов? — испуганно пискнула Белянка.
— Из каких еще кустов? — недовольно отозвался Тихоскок.
— Да вон же, смотрите, в зарослях на вершине холма мелькают какие-то тени!
Ровный прибрежный пляж уходил в гору и упирался в подножие скалистых холмов, заросших густым кустарником. Над коричневыми колючками с фиолетовыми цветками высились мангровые деревья и раскидистые пальмы, переплетенные лианами. Казалось, что продраться сквозь эту чащу невозможно, однако и в ней бурно кипела жизнь: прыгали с ветки на ветку любопытные обезьяны, лениво обвивались вокруг сучьев анаконды и истошно орали разноцветные попугаи.
— Медуза-лампедуза! Я нюхом чую, что на нас кто-то зырит! — подтвердил Ветрогон.
— Тебе голову напекло! Это, наверное, макаки. Беги и лови их, если тебе не лень, — сказал Тихоскок.
Он до того устал, что едва волочил по песку обвисший хвост, и даже шевелить языком ему было невмоготу.
— Нам нужно линять отсюда как можно быстрее, — продолжил Тихоня. — Ума не приложу, отчего в лагуне поднялась волна. Не дракон же ее пустил, в самом деле.
— Ты не веришь в дракона? — удивленно переспросил шкипер.
— У любого явления должна быть естественная причина, — откликнулся Тихоскок.
— Дракон — и есть естественная причина! — с неожиданным раздражением выкрикнул его друг. — Иначе я проиграл спор трактирщику Вислобрюху на сто золотых, и у меня нет надежды вернуться в мою тихую гавань.
— А на чем мы вернемся? — наивно спросила Белянка. — Нас заберет какой-нибудь проплывающий мимо кораблик?
Мужчины переглянулись и не нашлись, что ответить. Но Белянка не унималась. Она принялась дергать Тихоскока за руку и ныть:
— Тихоня, скажи: нас заберут отсюда?
— Вряд ли, — признался Тихоскок. — У этого места дурная слава. Никто по своей воле сюда не заплывает.
Белянка вспомнила, что с ними случилось, и умолкла.
— Вижу лодку! — радостно выкрикнул шкипер.
И вправду: далеко впереди покачивался на волнах двухвесельный ялик, смытый с разбитой бригантины. Ветрогон сорвался с места и полез в воду, но набежавшая волна опрокинула его и выбросила на берег. Он вскочил, выплюнул пену, и принялся выжимать свою красную бандану с белыми черепами.
— Бизань-дерезань, нам до него не добраться! — с отчаянием сказал он. — Ребята, из вас кто-нибудь плавать умеет?
— А что толку? — откликнулся Тихоскок. — К ялику нужны весла. А где их теперь найдешь?
За Белянкой было не уследить: она носилась по пляжу и то окуналась в воду, то принималась собирать раковины. Тихоскок нервно огляделся по сторонам, дернул усиками и строго велел ей:
— Не отходи от меня ни на шаг!
— Не беспокойся за меня, я уже взрослая, — обиженно отозвалась девушка.
— Если ты такая взрослая, то почему тебя постоянно нужно вытаскивать из неприятностей?
— Ах, так я для тебя — неприятность? — обиделась Белянка. — Вот значит, ты как? А я и не знала!
— Перестань дуться. Я едва на ногах стою. Мне сейчас не до тебя.
— Тебе всегда не до меня. Ты ведешь себя, как пасюк! — заявила девушка.
— Если я пасюк, то тогда ты — пасючка! — запальчиво выкрикнул Тихоскок.
Белянка возмущенно надула губки и принялась ныть:
— Ветрогон! Ветрогоша! А Тихоня меня называет пасючкой! Скажи ему!
— О, нет! Я в ваши ссоры лезть не собираюсь! — шарахнулся прочь Ветрогон.
Между двумя торчащими вверх скалами открылся проход, за которым расстилалась поляна, поросшая земляникой. Сочные ягоды выглядывали из-под зеленых листьев и соблазняли своей ярко-красной свежестью.