Игнат стоял на одном колене, проверяя оружие. Старый добрый АК с подствольным гранатометом, фонарем и коллиматорным прицелом – крутая игрушка, ничего не скажешь. В остальном же связной выглядел так же, как и его спутник – чучело чучелом, напялившее на себя все теплое, что только нашлось под рукой. Даже очки были странные, придававшие обоим нелепый и страшноватый вид: старинные, круглые, с мутными стеклами, в кожаной окантовке. Они казались лишними, но Игнат уверял: это чуть ли не самая необходимая вещь на поверхности. Как и дурацкая вязаная шапка под капюшоном.
– Так пошлите туда спецназ и проверьте, – проворчал Змей.
– Это невозможно. Неприкасаемые наверняка будут следить за тобой, может, даже снаружи – есть сведения, что и в патруле у них есть свои люди. Что, если информация окажется липой, и тебе придется продолжить контакты на территории Карфагена?
– Не придется. У меня только одна попытка. Если окажется, что шаманы ни при чем, – Шайтан решит, что я вожу его за нос. Он параноик – если что-то засело ему в голову, от этого уже не откажется.
– Значит, в наших интересах сходить и проверить. Лично я не верю, что ученым пришло в голову портить воду.
– Каким еще ученым?
– Шутишь? – Игнат недоверчиво уставился на посредника. – А кого, по-твоему, называют шаманами?
Змей пожал плечами:
– Мне-то почем знать. Колдунов каких-то. Мало ли их в самом Карфагене. Вон, только в Месиве целый квартал гадалок и целителей.
– Нормально. – Игнат странно хмыкнул. – То есть и про нейтринную обсерваторию ты не слышал?
– Нет. Какая еще обсерватория под землей? Куда они телескопы высовывают? В амбразуры?
Игнат рассмеялся, покачал головой:
– Ничего они не высовывают. Они нейтрино ловят. Микрочастицы такие. Точнее, ловили, до Катастрофы. Под горой – детекторы, направлены в глубь Земли. Нейтрино пролетает сквозь земную толщу, они фиксируют.
– Круто. Но на хрена?
Игнат пожал плечами:
– Ученые!
– Откуда ты все это знаешь? Книжки читал, что ли?
– А ты не читал?
– Времени не было.
– На что же ты его тратил, свое время?
– Людей унижал.
– Вопросов больше не имею.
Змей ощущал раздражение от общения с этим чистоплюем, пытавшимся строить из себя героя. Самое противное было в том, что где-то в глубине души чувствовалось: этот парень – на правильной стороне. Он действует искренне, болеет за идею, а не просто за пригоршню монет. Можно было привычно спрятаться за стену из презрения и цинизма – так он делал всегда. Да только перед лицом неизвестной угрозы даже до его неприкасаемой души стало доходить: не все можно купить за фрамы. И его статус посредника, и его дар убеждения бесполезны перед безжалостной стихией, которой плевать на жалкие людские авторитеты.
Нервозность нарастала. Он отвык подчиняться. А этот пацан, ничуть не смущаясь, пытался диктовать ему свои методы. Да, у него был веский аргумент: это Директория приставила к Змею своего связного. А Ксю – в руках Директории. При этом особого зла на невольного спутника он не держал. Как-никак тот тоже человек подневольный, приказ выполняет. С другой стороны, раз уж придется выходить за пределы привычного мира, то лучше не в одиночку. Пусть будет хоть сомнительная, но компания.
– Чего мы ждем? – нетерпеливо спросил Змей, озираясь в тесном тупике, упиравшемся в железные створы.
– Времени развода караула, – пояснил Игнат. – Надо успеть выйти в шлюз и просочиться незамеченными. Сейчас мы в боковой ветке, она отделена от основного пути запасным гермоствором.
– А если наткнемся на караул? Стрелять будем?
Змей повел стволом помпового дробовика, выданного ему Игнатом. Хорошее оружие, если противников не слишком много. Связной изумленно уставился на спутника:
– Ты спятил? Опусти ствол! Они же свои.
– Это тебе свои. А мне – вы все легавые.
– Это даже не блюстители. Это охрана внешней границы. Солдаты.
– А мне один хрен. Все вы – псы Директории. Если б не сестра – хрен бы меня заставили отсюда нос высунуть.
– Хорош причитать! – Игнат поднял руку в перчатке, прислушался. Поглядел на часы. – Пора!
Игнат легко поднялся, забросил автомат за спину и навалился на огромный рычаг с краю железной двери. Зарычал:
– А ну, помоги!
В очередной раз наступив на горло собственной песне, Змей встал плечом к плечу с Игнатом, уперся в рычаг. Застонал металл, лязгнули шестеренки. Двухметровый металлический диск медленно сдвинулся с места.
– Еще немного!
Толкали, пока образовавшаяся щель не стала достаточной, чтобы в нее можно было пролезть. Так и поступили, протиснувшись и оказавшись в широком, хорошо освещенном туннеле. Но очень холодном. Внутри жилых секторов Карфагена царила сравнительно постоянная температура, регулируемая автоматически и вырабатываемая, как в метро – механизмами и собственно населением. О том, какой климат царит за толщей камня, в забытом и страшном внешнем мире, Змей не имел понятия.