– Я слышал, что вы ссорились. Это правда, Савл?
Когда Савлу было десять лет, он очень любил просыпаться по утрам. Отец работал на железной дороге и уходил очень рано, и Савл примерно на полчаса оставался в квартире один. Он бродил по всему дому, читал обложки книг, которые отец раскидывал повсюду. Книги были о деньгах, политике, истории. Отец всегда следил за тем, что Савл проходит по истории в школе, и спрашивал, о чем говорили учителя. Он изо всех сил убеждал сына не верить всем словам учителей, совал ему свои книги, открывал их посередине, отвлекался, забирал книги назад, перелистывал страницы, бормотал, что Савл, наверное, слишком мал. Спрашивал, что он думает о какой-то проблеме. К мнению Савла он относился очень серьезно. Иногда эти дискуссии Савла утомляли, но чаще смущали и одновременно вдохновляли.
– Вы когда-нибудь испытывали чувство вины из-за отца?
Когда Савлу исполнилось шестнадцать, что-то между ними сломалось. Савл думал, что это нужно просто перерасти, но, даже когда все более-менее устаканилось, горечь никуда не делась. Отец разучился с Савлом разговаривать. Ему нечего было сказать и нечему сына научить. Разочарование отца злило Савла. Отца раздражали его лень и равнодушие к политике. Савл не мог чувствовать себя с отцом непринужденно, и в этом была проблема. Савл перестал ходить на митинги и демонстрации, а отец перестал задавать вопросы. Иногда они ссорились. Хлопали дверями. Чаще просто молчали.
Отец не умел принимать подарки. Он никогда не водил в дом женщин – при сыне. Когда Савлу было двенадцать и его дразнили в школе, отец вдруг без приглашения пришел и долго ругался с учителями. Савл чуть не сгорел от стыда.
– Вы скучаете по матери, Савл? Жалеете, что никогда ее не знали?
Отец был невысокий, мощный, широкоплечий. Сероглазый, с редеющими седыми волосами.
На прошлое Рождество он подарил Савлу книгу Ленина. Друзья ржали – дескать, хреново же тебя старикан знает, но Савл не чувствовал презрения. Только горечь утраты. Он понимал, что на самом деле пытался дать ему отец.
Отец пытался разгадать парадокс. Понять, почему его умный, хорошо образованный сын плывет по течению, а не пытается взять от жизни то, чего хочет. Он понимал только, что сын недоволен. Это было действительно так. Савл стал стереотипным подростком, мрачным, неуклюжим и ленивым. Отец думал, что Савла пугает будущее, взрослая жизнь, огромный мир. Савл выплыл, благополучно пережил двадцатый день рождения, но так больше никогда и не разговаривал с отцом по-настоящему.
В то Рождество Савл сидел на кровати и вертел в руках маленькую книжку. Это был очаровательный маленький томик в кожаном переплете, украшенный ксилографиями с изображением измученных рабочих. «Что делать?» – вопрошала обложка. Что тебе делать, Савл?
Книгу он прочитал. Прочитал призывы Ленина к борьбе за светлое будущее, к построению нового мира. Он понимал, что отец пытался объяснить ему этот мир, пытался помочь. Отец хотел указать ему путь. Он верил, что невежество порождает страх, а страх парализует. Кто предупрежден, тот вооружен. Это всего лишь смола, и вот зачем она нужна. А это мир, с ним обходятся вот эдак.
Довольно долго беседа состояла из осторожных вопросов и односложных ответов, но постепенно, почти незаметно, темп стал расти.
«Меня не было в Лондоне, – объяснял Савл, – я был в лагере. Вернулся поздно, часов в одиннадцать. Сразу лег. Отца не видел».
Кроули настаивал. Игнорировал отговорки Савла. Становился все агрессивнее. Расспрашивал о предыдущем вечере.
Потом он безжалостно четко восстановил маршрут Савла. Савлу уже казалось, что его выпороли. Он старался говорить как можно короче, чтобы справиться с адреналином, бушующим в крови. А Кроули наращивал на скелет его ответов плоть и рассказывал о дороге по Уиллсдену так подробно, что Савл снова почувствовал себя на темной улице.
– Вы увидели отца и что сделали? – спрашивал Кроули.
«Я не видел папу, – хотел сказать Савл, – он умер, не увидев меня». Но на самом деле он просто всхлипнул, как избалованный ребенок.
– Вы рассердились, увидев, что он вас ждет?
Савл почувствовал, как откуда-то из паха по всему телу растекается страх. Он покачал головой.
– Савл, вы рассердились? Поссорились с ним?
– Я его не видел!
– Вы подрались? – Он снова покачал головой.