Конечно, завтра у него вычтут стоимость флакончика из заработанного за смену, но это несоизмеримы маленькие потери по сравнению с перспективами.
- Малыш, ты куда пропал? Если эта каша высохнет и пропитает доски настила, ты будешь сутки напролет отдраивать это место, – по громогласому возгласу Брана было понятно, что он не шутит.
Ой, я снова замечтался и ушел в прошлое, о котором мне поведал хозяин. Длинными вечерами, когда уже нечего делать, он любил покурить трубку у камина и проговаривать мысли вслух о былых деньках и пройденных испытаниях. А мне удавалось как бы ненароком оказываться в нужное время и в нужное место.
- Да-а, господин, я уже иду, тут просто темно, а сменного светильника нет, я как-то вам говорил, что он сломан, но вы…
- Да плевать, потом все сделаю, тащи свой тощий зад сюда и уберись тут, скоро у нас будет много гостей…
- Слушаюсь!
- Эй, Бран, а как же компенсация? Твой псенок испортил мою одежду и на лице теперь ожог будет…, – мнущийся Гворт все никак не мог угомониться.
- Следующий обед для тебя будет бесплатным, но, если ты еще раз поднимешь руку на Мали, ты сюда больше не зайдешь, пока мое сердце бьется. Ты меня понял?, – по угрожающе напряженному лицу Брана было понятно, что он говорит с абсолютной серьезностью.
- Д-д-да, я все понял. Эм, я потом зайду еще, вечер длинный же, – по забегавшим поросячьим глазкам было понятно, что кто-то наложил в штанишки и хочет поскорее смыться.
Как только прозвучала последняя визгливая фраза, Бран посчитал, что разговор окончен, а через пару мгновений тяжелая дверь трактира захлопнулась за тучным насильником.
Пятно на всю жизнь
Ш-ш-ш-ш – рваная и вонючая тряпка мерно скользила, а больше шкрябала по полу трактира «у Брана». Непонятно из чего сделанная каша таки пристала к доскам, так что каждый очищенный сантиметр стоил мне напряжения всех сил. Я правда старался, но хотелось просто спрятаться в закуток от бросаемых на меня взглядов. Солнце уже зашло, и шахтеры, хорошенько не вымывшись, поумащивали свои зады на лавки, которые видели на своем веку и не такое.
И пока моя сменщица носилась по залу, раздавая ту же «кало-кашу», я занимался уборкой после того происшествия с Гвортом. То и дело в мою сторону летели колкости и насмешки, а что еще можно взять с худосочного пацана, который оттирает «блевотину», как ее окрестили завсегдатаи.
- Эй, оттирай постарательнее, а то твой хозяин тебе покажет, как нужно драть… пол. Ахаха, – по громогласным одобрительным крикам было понятно, что шутка зевакам зашла. Мерзкие свиньи… как можно быть настолько тупыми и грязными?
Мои движения стали более резкими и дерганными, что тут же сказалось на работе. Впрочем, оставалось совсем немного, а потом нужно что-то сделать с небольшим пятном крови, который остался на полу, да и себя в порядок нужно привести, но сначала зал.
По ощущениям, прошло чуть больше часа, и работа была сделана. Не обращая больше внимания на насмешки, я потащил тряпку в подсобку, неожиданно словив на себе чей-то пронзительный взгляд.
Вернувшись в зал, я с удивлением понял, что ведро пропало… чееерт, что теперь делать? Мои глаза округлились, я старательно просматривал все доступное пространство в поисках заветного предмета. Меня просто на месте положит господин, если я его потеряю….
На мгновение отвернувшись, я вдруг услышал скрип входной двери, и краем глаза увидел отблеск светильника от гладкой поверхности… ведра! Не раздумывая ни секунды, я бросился за похитителем, от этого просто зависела моя жизнь.
Меня встретила кромешная тьма и что-то тяжелое опустилось мне на голову. В мгновение ока я почувствовал сильную тяжесть, тело обмякло и куда-то падало…
А-а-а, – мой полустон был больше похож на предсмертный хрип. Хотя… откуда мне знать, как человек прощается с жизнью. Я-то и мухи не обижу, не то что быть свидетелем убийства.
Перед глазами все плыло, головешка просто раскалывалась, адская боль усиливалась от каждого рефлекторно сделанного движения. Пока я медленно приходил в себя, кажется, обстановка в каком-то помещении оживилась. Сзади послышался шорох, как от снимаемого плаща или отдернутой шторы.
Вслед за этим послышались громкие шаги, наконец-то зажегся светильник, и я смог осмотреться. Сквозь слезы от непривычного света взгляд зацепился за ободранные стены, наполовину покрытые какой-то плесенью желтоватого цвета. В уголках комнаты валялись горы хлама, в котором копошились хвостатые жители любого городка.