— Я забыла спросить, может, хочешь коньяку или еще чего-нибудь выпьешь. В буфете стоит бутылка и, кажется, есть немного содовой.
Мойра покачала головой.
— Не хочу. Мне и так хорошо.
— Правда?
— Правда.
— Вступила на стезю добродетели? Или вроде того?
— Вроде того, — подтвердила Мойра. — Дома я не пью ни глотка. Разве что в гостях или с мужчинами. В основном с мужчинами. В сущности, мне это даже надоело.
— Но ведь ты не из-за мужчин бросила, дорогая? Теперь тебе, похоже, не до них. Из-за Дуайта Тауэрса?
— Да, — был ответ. — Все из-за Дуайта Тауэрса.
— А ты не хотела бы выйти замуж? Даже если все мы и правда в сентябре умрем?
Мойра пристально смотрела в огонь.
— Да, мне хотелось выйти замуж, — негромко сказала она. — Мне хотелось всего, что есть у тебя. Но теперь у меня ничего этого не будет.
— А ты не можешь выйти за Дуайта?
Мойра покачала головой.
— Сильно сомневаюсь.
— Я уверена, ты ему нравишься.
— Да, — сказала Мойра. — Я ему очень нравлюсь.
— Он никогда тебя не целовал?
— Один раз поцеловал.
— Я уверена, он на тебе женится.
Мойра опять покачала головой.
— Никогда и ни за что. Видишь ли, он женатый человек. У него в Америке жена и двое детей.
Мэри широко раскрыла глаза.
— Но это невозможно, дорогая. Они же наверняка умерли.
— Он так не думает, — устало сказала Мойра. — Он думает, в сентябре он вернется домой и увидит их. У себя дома, в городе Мистике. — Она помолчала. — Все мы сходим с ума, каждый по-своему. Дуайт — вот так.
— По-твоему, он всерьез воображает, что его жена и дети еще живы?
— Не знаю, что он там воображает. Что живы — вряд ли. Он думает, что в сентябре умрет, но при этом вернется домой, к своей Шейрон и Дуайту-младшему и к Элен. Он покупает для них подарки.
Мэри силилась понять услышанное.
— Но если он так думает, почему же он тебя целовал?
— Потому что я обещала ему помочь с подарками.
Мэри поднялась.
— Мне надо выпить, — решительно заявила она. — И тебе тоже полезно. — А когда снова села рядом с Мойрой и у обеих в руках были стаканы, спросила с любопытством: — Наверно, странное это чувство — ревновать к покойнице?
Мойра отпила глоток, она по-прежнему пристально смотрела в огонь. Наконец сказала:
— Я к ней не ревную. По-моему, не ревную. Ее зовут Шейрон, прямо библейское имя. Я рада бы с ней познакомиться. Наверно, она замечательная. Понимаешь, он очень земной человек.
— Так ты не хочешь выйти за него замуж?
Мойра долго молчала.
— Не знаю, — наконец сказала она. — Может быть, хочу, а может быть, и нет. Если бы не вся эта история… я бы пошла на любую подлость, лишь бы его отбить. Наверно, ни с кем другим я не была бы счастлива. Но ведь осталось слишком мало времени, теперь уже ни с кем не успеешь стать счастливой.
— Все-таки впереди еще месяца три-четыре, — заметила Мэри. — Когда-то я видела одно поучительное изречение — знаешь, такие вешают на стену, чтоб всегда были перед глазами. Там было написано: «Не волнуйся, возможно, это еще и не случится».
— Я думаю, это наверняка случится, — сказала Мойра. Взяла кочергу и стала бесцельно ее вертеть. — Будь впереди целая жизнь, другое дело. Если б можно заполучить Дуайта навсегда, чтобы у нас был дом, и дети, и долгая жизнь, я бы и на подлость пошла. Будь это возможно, ни перед чем бы не остановилась. А сделать ей гадость, когда удовольствия всего на три месяца и потом — ничего… нет, это совсем другое. Может быть, я и безнравственная, но, кажется, не до такой степени. — Она подняла глаза и улыбнулась. — И наверно, мне все равно бы не успеть. Наверно, он заслужит у нее высшую похвалу за свое поведение.
— О, господи, как все сложно, — вздохнула Мэри.
— Хуже некуда, — подтвердила Мойра. — Видно, я так и помру старой девой.
— Бессмыслица. Но, видно, пришло такое время — ни в чем не сыщешь смысла. Питер… — Мэри прикусила язык.
— А что Питер? — с любопытством спросила Мойра.
— Сама не знаю. Просто ужас, безумие. — Она беспокойно стиснула руки.
— Да что случилось? Расскажи.
— Ты в жизни кого-нибудь убила?
— Я? Пока нет. Но хотелось часто. Больше все загородных телефонисток.
— Нет, я серьезно. Ведь кого-то убить — страшный грех, правда? За это попадешь в ад.
— Не знаю. Возможно. А кого ты хочешь убить?
— Питер сказал, что мне, наверно, придется убить Дженнифер, — глухо сказала молодая мать. По ее щеке поползла слеза.
Мойра порывисто наклонилась к ней, погладила по руке.