Едва они прошли перелесок и из-за деревьев завиднелись развалины, глаза Седого повлажнели. Пряча взгляд, он жестом предложил Анюте присесть на чемодан, а сам, пригибаясь, поспешил на наблюдательный пункт, очевидно облюбованный вчера. Оглядевшись, Анюта поставила чемодан у сосны и села на него, прижавшись спиной к стволу. Как-то, во время их многочисленных бесед, Седой начал рассказывать девушке об удивительных свойствах некоторых растений и деревьев. Тогда впервые услышала она от него о лечебных свойствах сосны и сейчас решила использовать возникшую паузу, испытав на себе то, о чем рассказывал ее спутник. Но едва она прикоснулась спиной к дереву и прикрыла глаза, мыслями завладел вопрос, на который она должна была дать себе четкий и ясный ответ: как быть дальше? А ответа не было, потому что было слишком много «если». Если Седой найдет клад. И куда он направится в случае удачи? Хорошо, если снова в город на море. Тамошние чекисты дали ей телефон для связи, так что она выкрутится. А если в другое место? Его разговор о дальних странах не давал ей покоя. Она понимала, что выбраться из страны непросто, но, пообщавшись с Седым, начала верить в его необыкновенные возможности. И вот тут возникал главный вопрос: кто же вы, Эдуард Петрович? Анюта судорожно цеплялась за ту версию, которую представил ее спутник, хотя червь сомнения все чаще тревожил ее душу. Пока она справлялась с сомнениями и знала почему. Этот мужчина стал ей действительно небезразличен…
Кто-то потряс ее за плечо. Анюта открыла глаза и увидела улыбающееся лицо Седого.
— Ну, разве не я говорил, что сосна успокаивающе действует на человека? Особенно на проницательных юных особ, увлекающихся приключениями. Однако нам пора, — развел он руками. — Я все рассчитал, времени у нас немного.
В сгущающихся сумерках они крадучись двинулись к фамильному гнезду Седого. Внезапно Анюта замерла и схватила спутника за руку.
— Эдуард Петрович, у вас нет ощущения, что за нами наблюдают? — прошептала она.
— Спокойно, милая, спокойно. Это все от нервов, — успокаивающе прошептал он в ответ, ласково погладив ее по руке.
Подойдя к старой железной двери со двора здания, Седой передал чемодан Анюте, достал из-за пазухи маленький ломик, или «фомку», как называли его жулики, и, повозившись минуту-другую, бесшумно открыл дверь. Они вошли внутрь и остановились, давая время глазам привыкнуть к темноте. Наконец Седой, подав знак девушке оставаться на месте, тихо двинулся вперед. Анюта, прислонившись к стене, вглядывалась в темноту, напряженно прислушиваясь к его удаляющимся шагам. Внезапно там, куда ушел Седой, послышался шум падения какого-то большого предмета и нечто похожее на человеческий стон. «Он куда-то провалился!» — молнией мелькнула тревожная мысль, и она, шагая наобум, заторопилась вслед за Седым. Но лишь успела сделать несколько шагов, как сильная рука обхватила ее за шею, и через мгновение, получив удар, она потеряла сознание.
В кинозале посольства Германии в СССР только что закончилось важное политическое мероприятие. Сотрудникам посольства был продемонстрирован фильм любимицы фюрера кинорежиссера Лени Рифеншталь «Олимпия» — об Олимпиаде 1936 года в Берлине. В зале было душно, и зрители с удовольствием выходили наружу, стремясь побыстрее попасть на улицу. Галантно пропустив впереди идущих дам, из зала, вытирая лицо носовым платком, вышел военный атташе Эрих Кламрот. Два часа назад он приказал камердинеру охладить к его приходу несколько бутылок «Пауланера». Это была его любимая марка пива, которое ему специально привозили из Германии. И вот сейчас он, неторопливо шествуя по коридору, предвкушал, как отдаст должное бутылочке-другой, закусывая, по рекомендации знатоков, мягким сыром. В прежние времена он мог выпить и больше, но в последние годы начинающая пошаливать печень заставила его ограничить потребление любимого янтарного напитка. Появление в коридоре майора Хайнцтрудера с озабоченным видом не входило в планы генерала, и он слегка поморщился:
— Слушаю вас, майор. Чем вы взволнованы? Неужели вас так впечатлили соблазнительные формы наших спортсменок? Надо признать, фрау Рифеншталь искусно умеет показать как духовное содержание, так и плоть нации.
— О да, господин генерал, я знаю, как ее ценит фюрер. «Триумф воли» и сегодняшний фильм — это то, что необходимо нации. Это мобилизует духовные и физические силы народа в борьбе за Великую Германию, — отчеканил Хайнцтрудер. — Но, с вашего позволения, у меня срочная информация.